Невроз и личностный рост

Мстительными людьми движет в основном потребность в злобном торжестве. В то время как нарциссичный тип с детства купался в восхищении, а поклонник совершенства вырос под прессом жестких норм, жаждущий мести человек подвергался в детстве грубому обращению и в нем есть потребность отплатить за все нанесенные ему оскорбления. Он считает мир «ареной, где, как сказано у Дарвина, выживает наиболее приспособленный, а сильный уничтожает слабого». Единственный моральный закон, присущий природе вещей, – «право на стороне силы». В своих отношениях с другими он состязателен, безжалостен и циничен. Он не верит никому, избегает эмоциональной вовлеченности и смотрит, как бы использовать других, чтобы усилить свое чувство господства. Он относится к скромным людям, как к дурачью, но несмотря на это, его тянет к ним из-за их уступчивости и смирения.

Тип соглашателя (или смиренника) вынужден вытеснять свою враждебность ради того, чтобы могло действовать его решение, и аналогично, для мстительного человека «любое чувство жалости, или необходимость быть „хорошим“, или установка на уступку была бы несовместима с общей картиной его жизни, им выстроенной, и поколебала бы ее основы». Он хочет быть твердым, жестким и относится ко всем проявлениям чувств как к признаку слабости. Он боится опасности со стороны своих тенденций к уступчивости, потому что они сделали бы его уязвимым во враждебном мире, обратили бы его взор к ненависти к себе и угрожали бы его сделке, существенно для него необходимой. Он не рассчитывает, что мир даст ему хоть что-то – он убежден, что достигнет своих честолюбивых целей, только если останется верен своему взгляду на жизнь, как на битву, и не позволит, чтобы на него повлияла традиционная мораль или его собственная мягкость. Если рушится его решение захватить весь мир, он склонен возненавидеть себя.

Тот, чья главная стратегия – уход от людей, не гонится ни за любовью, ни за господством, а поклоняется свободе, покою и самодостаточности. Он презирает гонку за мирским успехом и питает глубокое отвращение к любым усилиям. У него есть сильная потребность в превосходстве, и обычно он смотрит на своих собратьев свысока, но реализует свое честолюбие скорее в воображении, чем в действительных достижениях. Он управляет угрожающим миром, изымая себя из-под его власти и выбрасывая других из своей внутренней жизни. Чтобы избежать зависимости от окружения, он старается подчинить себе свои внутренние порывы и довольствоваться малым. Он обычно не бранит жизнь, но покоряется ходу вещей, каков он ни есть, и принимает свою участь с иронией или стоическим достоинством. Его сделка состоит в том, что если он не будет сам ничего просить у людей, то и люди его не побеспокоят; если он не будет ни к чему стремиться, то и не потерпит неудачи; не будет ничего ожидать и не будет разочарован.

Отчуждаясь от людей, он отчуждается и от себя, и делает это, подавляя или отрицая свои чувства и внутренние конфликты. Его уход от активной жизни ставит его в позицию зрителя, которая позволяет ему быть превосходным наблюдателем, как над другими людьми, так и над собственными внутренними процессами. Но его самопонимание отделено от эмоций, он «глядит на себя отстраненно, как на произведение искусства, с неким объективным интересом».

В «Неврозе и личностном росте» Хорни описывает детские переживания, типичные для каждой из основных стратегий, выбираемых в дальнейшем. Однако опыт большинства детей не «типичен», а является неким сочетанием переживаний, и потому у взрослых имеется не «типичная» защита, а их сочетание, комбинация. Конфликты между защитами и порождают колебания, непоследовательность, ненависть к себе. Значение теории Хорни в том, что она позволяет нам понять противоречивые установки, поведение и верования человека как часть структуры его внутренних конфликтов. Рассматривая классификацию защит, проведенную Хорни, важно помнить, что она говорит о ситуации на какой-то момент, о временном срезе динамики: решения комбинируются, вступают в конфликт, ослабевают или усиливаются, сами нуждаются в защите, запуская «порочный круг», и сменяются при их провале.

В то время как межличностные затруднения порождают движение к людям, против людей и прочь от людей, а также конфликт между этими направлениями движения, внутрипсихические проблемы, сопутствующие межличностным, продуцируют свои собственные стратегии защиты. Чтобы компенсировать ощущение своей слабости, никчемности и неадекватности (несоответствия), мы создаем, с помощью воображения, «идеальный образ себя» и наделяем его неограниченной силой, властью и невероятными способностями.