Невозвращенцы

Он мог это сделать и раньше, но не стал рисковать. Не только Горан мог за ним наблюдать. Стас помнил о «маячках», засаженных ему в одежду во время бегства из России. Нет, конечно, у Гора были возможности оторваться от наблюдения и позвонить по номеру телефона, который дал ему генерал, и из Венесуэлы или во время перелета из аэропорта, с вокзала… Однако и рисковать не хотелось, да и что полезное Аладдин мог сообщить Джинну? То, что пока еще жив и работает наемником в некоей конторе, именующейся Синдикатом? Единственная стоящая информация, которая могла заинтересовать генерала Веклемишева, так это сведения о том, что старший прапорщик Вагин из нижегородского СОБРа, он же Дэн, его подчиненный, жив и здоров. Что еще? Что руководит организацией человек, который называет себя Алексом, и у него есть зам по боевой части Энтони. Ну, еще расположение штаб-квартиры Синдиката… Все равно маловато будет!

Хотя и эти сведения генералу могли быть полезны. Не было ни полушки и вдруг — алтын! Опять же, как ни крути, а о себе все же стоит напомнить, чтобы дурные мысли Веклемишеву в голову не лезли. К тому же Гордеев надеялся, что он все же раскрутит Дэна, получит от него стоящую информацию о Синдикате.

Бывший собровец пьянел туго, но все же пьянел. К вечеру он уже хорошо набрался, хотя, стоило отметить, что вел себя достойно. На ногах Дэн стоял твердо и в драку не лез. Они со Стасом до поздней ночи, пока хватило сил, путешествовали по пражским пивным, сравнивая сорта пива и качество настоек. Разговорился Дэн, уже когда на Прагу спустились сумерки. Правда, как такового осмысленного разговора не было, бывший прапорщик просто выдавал отдельные тезисы, порой бессмысленные и обычно несвязные, но без своих обычных междометий.

Гордеев для поддержания беседы поддакивал подчиненному и пытался в его словах, как тот петух, рывшийся в куче дерьма и нашедший жемчужное зерно, выловить полезную для себя информацию. И, что самое интересное, кое-что выловил.

Так Дэн, поднимая рюмку сливовицы, выдал тост, чтобы их группа побыстрее «выбралась из пехоты». На наивный вопрос об этой самой пехоте и куда нужно выбираться, бывший собровец ткнул пальцем в потолок и застыл в такой позе на несколько секунд. А потом выдал непривычно длинную для себя фразу о херне, которой они сейчас занимаются, и по-настоящему больших бабках, которые платят тем, кто находится «там».

Из этих слов Стас сделал вывод, что до серьезной работы его пока не допускают. Действительно, разве можно назвать большим делом похищение колумбийского князька и едва ли не бандитский «наезд» на русского бизнесмена. Хотя риск и здесь велик, и деньги платят вроде бы приличные… Но тогда о каких «больших бабках» говорит Дэн? Стас припомнил, что и «соблазнитель» Белявский поминал о гонорарах с пятью нулями и более.

И, кстати, где оно это «там»? Честно говоря, Гордеев и сам сомневался, что в семи домиках на две персоны каждый на бывшей турбазе под Ганновером ютится весь личный состав Синдиката. Слова Дэна навели Станислава на мысль, что его представления о лагере как о штаб-квартире предприятия герра Алекса совсем не верны. И, вероятнее всего, это расположение именно пехоты, а не элитных подразделений Синдиката, если таковые действительно существуют.

В следующей пивной Дэн сам завел разговор о бывшем командире группы, которого он называл «пряником». Вряд ли это был его псевдоним. В Синдикате, насколько понял Стас, присваивали клички по именам: Алан, Энтони, Горан…

Отзывался Дэн о бывшем шефе не очень лестно, вероятно потому, что именно из-за него они не могли выбраться из «пехоты». А еще бывший командир отработал год в Синдикате по контракту и слинял на заслуженный отдых, оставив Дэна и какого-то Урмаса не у дел. И греет сейчас брюхо «пряник» где-нибудь на Канарах, не то что брошенные им подчиненные. Урмаса герр Алекс куда-то пристроил, а Дэн полгода мотался как дерьмо в проруби, работал на подхвате у других. Только месяц назад Горана в напарники дали, а тут и Алан подкатил.

Очередная пивная принесла Гордееву комплимент. Приняв неизвестно какую по счету рюмочку сливовицы, Дэн, как всегда неожиданно и не к месту, помянул бывшего командира, повысив его просто с «пряника» до «печатного пряника». Он показал Стасу большой палец, надо полагать, в знак одобрения, и сказал, что Алан — толковый мужик, а не какая-то там десантура. И с ним они запросто могут выбраться из пехоты и заработать «зеленый лимон». Не то что Паша: и триста штук не срубил — и линять…