Невозвращенцы

Он сел на заднее сиденье, закрыл дверь и спросил у водителя, разговаривает ли тот по-английски. Шофер со старанием произнес несколько фраз, из которых Стас понял, что языком туманного Альбиона тот владеет примерно так же, как и он сам немецким.

Правда, объясняться долго не пришлось. Слов «биг найт клаб», «герлз», «виски», дополненные соответствующими, понятными во всем мире жестами, вполне хватило, чтобы водитель услужливо мотнул головой, выдал громкое «Yes, sir!» и они отправились в путешествие по ночному Дрездену.

Стас внимательно прочитывал таблички с названиями улиц, по которым они двигались, хотя они ему ничего не говорили. Города Гордеев не знал, а потому Грюнерштрассе в его понимании разнилась от Шверинер и Вайсенхаузштрассе лишь шириной проезжей части и количеством рекламы. Единственно знакомым было название «Будапештерштрассе». Надо полагать, двигаясь по этой «штрассе», можно попасть в столицу Венгрии. Знать бы только, в какую сторону колеса крутить…

Правда, долго ехать не пришлось. Минут через пятнадцать такси остановилось на перекрестке. Тумана здесь было поменьше, а людей куда как больше. Станислав разглядел, что все или двигались в боковую улицу, или выходили из нее. Водитель произнес длинную фразу на смеси немецкого и английского, из которой Гордеев с трудом, но все же понял, что они прибыли в район так называемых «красных фонарей».

Это было, конечно, не то, на что рассчитывал Стас. Он надеялся, что попадет в ночной развлекательный центр, где сможет затеряться, провести ночь не на улице, а в тепле, и, возможно, завести знакомство с какой-нибудь местной девицей с жилплощадью. А здесь с его капиталами не развернуться и девушку на халяву с ходу не снять. Но делать нечего, куда случай и таксист его доставили, там ему и место. Кысмет, если по-восточному, а по-русски — судьба, значит.

Гордеев расплатился с водителем такси, вышел из машины и влился в людской поток. Честно говоря, потока, тем паче — толпы на улице «красных фонарей» не наблюдалось, но народу все же было достаточно, чтобы затеряться, стать одним из многих.

Станислав, приняв непринужденный вид, неспешно зашагал по вымощенной ровным булыжником «ред штрассе». Он, как и другие, с интересом разглядывал вывески над дверями, где загадочно, а где открыто зовущие к безумствам, а также полуобнаженных в комнатах-витринах женщин, предлагающих себя прохожим. Правда, интерес носил характер чисто познавательный. Безумств на сегодня Стасу хватало с избытком, а дамы за стеклами, выставленные напоказ, ему совсем не понравились. Все женщины были не первой свежести, такой же молодости и с откровенной скукой на лице, которую не могли замаскировать даже через несколько слоев грубого макияжа. Они чем-то походили на унылых торговок, продающих залежалый товар: хозяин приказал стоять, вот и стою, все одно деньщина идет, а дома муж пьяный, сын-двоечник, свекровь-зануда…

Пройдя «веселую» улицу от начала до конца, Гордеев понял, что здесь ему делать нечего, надо искать свое счастье, которое в данный момент олицетворяла ночь, проведенная не на улице, а в более уютном месте. Нет, конечно, и здесь можно было просидеть до утра в кинотеатре, где гонят порнушку, или в стриптиз-баре, но Стас глубоко сомневался, что его капиталов хватит хотя бы до половины ночи. В приличный отель без документов не сунешься, а неприличный, где тебя примут, лишь заплати деньги, в чужом городе еще надо было найти. На вокзале не переночуешь, возможно, его приметы уже передали патрулям. А значит, надо искать тихую норку, в которой можно затаиться до утра. Кстати, и перекусить не грех, время ужина уже прошло.

Станислав остановился на углу и огляделся. Посетители улицы «красных фонарей», выходя из нее на перекресток, почти все поворачивали направо. Недолго думая, Гордеев последовал их примеру и не ошибся. Пройдя пару кварталов, он вышел на небольшую площадь с фонтаном посередине, от которой в разные стороны расходились хорошо освещенные узкие улочки, пестревшие изобилием вывесок. Фонтан не работал, а вот многие магазинчики были открыты. И не только они.

Промтовары Стаса не интересовали, но от продуктов в готовом виде, годных к немедленному употреблению, он бы не отказался. Издали Гордеев разглядел пару нужных вывесок, привлекательно сиявших над тротуарами. На одной готическим шрифтом было написано что-то про рыцаря, и он сам был изображен в шлеме с перьями, с поднятым забралом и кружкой пенящегося пива. Вторая была поскромнее, хотя с какой стороны на эту скромность смотреть. Под надписью «гаштет» была также изображена кружка пива и ниже цифрами горело: «1644». Надо полагать, или эта пивная-гаштет была открыта в том далеком году, или здесь продавали пиво, сваренное по рецептам того времени.

В общем-то, Станислава больше интересовало не пиво, а закуска к нему, особо не раздумывая, он выбрал ближайшее заведение, которым оказался гаштет с годом на вывеске.