НеВозможно

– Мы с тобой как близнецы, – он, имея в виду их одежду. Лайам – блондин, она – брюнетка, он высокий, она – миниатюрная. Саша понемногу начинала забывать о своем возрасте. Очень помогли Марси и Ксавье, которые ее поддержали и благословили на продолжение отношений. От Татьяны с того ужасного дня не было ни слуху ни духу. Саша ее не теребила, давала прийти в себя.

Гостей собралось человек двести. Стояли длинные столы с едой, гигантский мангал и специальная палатка с карнавальными масками и костюмами.

Саша с Лайамом сидели рядом за длинным столом и ели гамбургеры и хот-доги, когда Саша вдруг поняла, что Лайам пьян. В разгар ужина он громко заявил, что ему жарко, снял рубашку и, подмигнув Саше, швырнул в огонь. В нем снова стал пробуждаться необузданный мальчишка. Дело было плохо. Саша попробовала утянуть его домой, но Лайам заявил, что ему весело и он никуда не пойдет. К этому моменту он уже был пьян настолько, что не замечал, что Саше совсем не до веселья. Он начал с ромового пунша, продолжил пивом, а за столом усиленно налегал на вино. Потом кто-то предложил ему отведать мохито, и Саша с ужасом смотрела, как он, не переводя дух, осушил подряд три рюмки. Вот когда его по-настоящему развезло. А хуже всего, что Саша оставалась трезва как стеклышко и с каждой минутой расстраивалась все сильней, чего Лайам совершенно не замечал. Ему было море по колено.

Потом в центр лужайки вышли танцовщицы, Лайам сорвался со своего места и выхватил из круга одну девушку, самую хорошенькую и молоденькую, и пустился с ней в разудалый танец, девушка с готовностью подхватила и дошла до того, что расстегнула Лайаму ширинку. На этом «экзотика» закончилась, но Саше хватило. Люди вокруг хохотали, кто-то смотрел неодобрительно, а Лайам вернулся к ней, застегнул джинсы, смачно на глазах у всех поцеловал ее в губы и обеими руками сгреб за ягодицы, не оставляя ни у кого сомнений насчет их отношений. До этого Саша всем представляла его как одного из своих подопечных художников из Лондона.

– В чем дело, зайчик? – спросил он заплетающимся языком, глядя на нее пьяными глазами. Саша готова была его убить на месте и хотела одного: поскорее уйти.

– Лайам, я хочу домой, – тихо сказала она. Она не хотела устраивать сцену, но и не намерена была дальше позориться. Лайам себя не контролировал, и положение усугублялось с каждой минутой. Он заказал «Отвертку», а когда официант подошел с заказом, стакан перехватила Саша.

– Ты что? – возмутился Лайам и попытался выхватить у нее коктейль. Но официант уже понял, что происходит, молча забрал стакан и унес.

– Тебе уже хватит! Нам пора.

– Вот еще! – вскочил и, шатаясь, встал перед ней. Он чуть не упал ей на руки, потом его вдруг потянуло на нежности. Саша выразительно на него посмотрела, но ей уже было ясно, что увезти его домой не удастся. Он, несомненно, был в ударе. – Я не твой сынок, чтобы ты мне диктовала, что делать! – Лайам положил ей руку на плечо.

– Тогда веди себя как взрослый! – вполголоса сказала Саша. Он был похож на распоясавшегося пьянчужку.

– Ты не имеешь права мне указывать! – повторил он, Саша кивнула, окружающие с любопытством смотрели на них. Один из гостей заметил, что назавтра у парня будет тяжелое похмелье, другой засмеялся. С обоими мужчинами Саша была хорошо знакома. Это были приятели Артура. Еще не легче!

– Лайам, я устала. Я хочу домой, – взмолилась она.

– Так иди и поспи. Можешь меня в машине подождать. В кои-то веки я хочу повеселиться. Мне здесь нравится. – Он опять качнулся и, к Сашиному ужасу, нырнул в толпу. Она нашла его верхом на коне, запряженном в повозку для увеселения гостей. Конь пугался, а конюх безуспешно уговаривал Лайама слезть. Гости стояли и смотрели, как будут развиваться события. В конечном итоге с помощью трех официантов Лайама удалось спустить на землю. Он все кричал: «Нно! Пошшла!» – и колотил лошадь пятками по бокам. Саше хотелось его прибить.

Хозяин дома помог усадить его в машину. Лайам мгновенно отключился, и Саша повезла его домой. Разбудить его возле дома не удалось, и она оставила его спать в машине. В семь утра она проснулась оттого, что он пробрался к ней под бок. В девять она поднялась, а Лайам еще не проспался. Он спустился только к полудню, да и то надел темные очки и все причитал, что солнце очень яркое. Саша молча сидела на кухне с газетой, а Лайам налил себе кружку кофе. Потом подошел и сел рядом, и ей ничего не оставалось, как оторваться от газеты и поздороваться. Голос у нее был холоднее льда.

– Вот это я понимаю, повеселились… – произнес Лайам как ни в чем не бывало. Саша пристально на него посмотрела. – Я, кажется, перебрал – судя по раскалывающейся голове. – Он хохотнул. Саша молча смотрела на него.

– Что я вчера натворил? – осторожно спросил он. Он мало что помнил о вчерашнем вечере. Зато Саша помнила все в мельчайших подробностях.