НеВозможно

– Я тоже. То есть – тоже лечу в Лондон. Удивительное совпадение! – он. Разговор перешел на другие темы. Филип выразил ей соболезнование в связи со смертью Артура. – Тяжело остаться одной в таком возрасте, особенно когда столько лет жили душа в душу. Я хорошо помню, Артур обожал вас.

Саша была тронута до глубины души.

– Поэтому я и переехала жить в Париж. После смерти Артура оставаться в Нью-Йорке стало невыносимо, – призналась она.

– А ваш дом в Саутгемптоне еще существует? – поинтересовался он. Вот это память!

Саша со вздохом кивнула:

– Я там больше не бываю. Без Артура мне трудно там находиться.

Они еще немного поговорили, вспомнили общих знакомых. Этот разговор согрел ее сердце воспоминаниями о муже. И, к радости Саши, отвлек от мыслей о Лайаме. В последние два месяца они преследовали ее постоянно. Саша злилась на себя, но ничего не могла с собой поделать. Вот и сегодня, отправляясь на прием, Саша дала себе слово не думать о Лайаме, но снова и снова пыталась представить себе, как выглядел бы Лайам за этим столом, как повел бы себя. Нет, без него ее жизнь течет спокойно и упорядоченно. Саша не была опустошена, как после смерти Артура. Разочарована и опечалена – да, но теперь, мало-помалу, в ней пробуждалось философское отношение к происшедшему.

По окончании приема Филип Хеншоу удивил ее, предложив поужинать вместе в Лондоне. У Саши тут же мелькнула мысль, что можно будет попытаться продать ему что-то из картин для его двух домов.

– Буду очень рада, – ответила она. Он предложил клуб «У Марка», который им с Артуром всегда нравился. Это было одно из заведений, принадлежащих тому же владельцу, что и «Аннабель». Потом Филип вызвался подвезти ее домой, Саша поблагодарила и отказалась, так как приехала на машине с шофером. Сама она не любила водить по ночам, особенно когда была в вечернем платье. Филип проводил ее до машины и пообещал на следующий день в Лондоне заехать за ней в «Клэридж» в семь часов. По дороге домой Саша думала о Филипе. Его нельзя было назвать обаятельным или неотразимым, но, по крайней мере, он был умен, воспитан и приятен в общении. И отчего бы не поужинать в Лондоне со старым знакомым? Планов Ксавье она пока не знала, но собиралась пообщаться с ним днем, а поужинать вместе они смогут на следующий день, если он не будет занят. Встречаться или нет с Лайамом, она пока не решила. Может, и вообще не стоит. Может, лучше послать в Лондон Бернара? Хотя тот наверняка сочтет странным, что она сама не повидалась с художником, тем более что тот жил в ее доме, когда приезжал в Париж. Будет нелегко придумать разумное объяснение. Как всегда с Лайамом, любая ситуация оборачивается для нее неловкостью.

Наутро она вылетела из аэропорта Ле Бурже и ровно в девять по местному времени была уже в Лондоне. К половине одиннадцатого Саша разместилась в своем люксе в «Клэридже». Она позвонила Ксавье, договорилась о встрече, после чего отправилась к своим художникам.

Ровно в час она вошла в выбранный сыном ресторан и, к своему ужасу, сразу увидела, что тот привел с собой Лайама. То, что Лайам явно был смущен, служило слабым утешением. Как потом оказалось, он все утро находился в мастерской у Ксавье и тот не мог найти благовидного предлога, чтобы не брать его с собой, тем более что Саша теперь опекала его. Лайама Ксавье обожал, хотя сегодня предпочел бы побыть с матерью наедине. Они давно не откровенничали.

– Добрый день, Лайам, – кивнула Саша. Тот встал ее поприветствовать. Перспектива провести обед в его компании пугала Сашу. Они впервые виделись с того момента, как он покинул ее парижский дом. Как всегда, Лайам был в эксцентричном одеянии. Футболка, кожаная куртка, бейсболка – и на этот раз запачканные краской брюки и красные кроссовки. И как всегда, Лайам был невероятно хорош собой. А его белокурые волосы, собранные в хвост, за два месяца стали еще длиннее.

– Как поживаешь, Саша? – наконец выдавил Лайам. До этого момента разговор вел Ксавье, который с удивлением отметил напряжение между его матерью и другом. Раньше их отношения казались ему вполне дружелюбными. Сейчас он вдруг понял, что в последнее время ни разу не слышал имени Саши из уст Лайама.

– У вас что, проявились разногласия во взглядах на изобразительное искусство? – развеселился Ксавье. Он хорошо знал обоих, они умели быть достаточно категоричными в своих суждениях. Атмосфера была явно накалена. Вот-вот искры посыплются.

– Да, вроде того, – ответил Лайам сердито.

– Ничего подобного, – почти одновременно возразила Саша.

– Так как это понимать? Да или нет? – еще больше оживился Ксавье. Он смеялся, его друг нервно ерзал в кресле, а Саша хранила ледяное молчание.

– Я гостил у твоей матери в Париже, а она не взяла меня с собой на прием. По-моему, это невежливо, с гостями так не поступают!

«Это как посмотреть», – подумала про себя Саша. Не хватало только Ксавье втянуть в свои выяснения, тем более что он не совсем в курсе дела, а посвящать его в подробности она не собиралась. Саша была рада уже и тому, что, судя по недоумению сына, у Лайама хватило ума с ним не откровенничать.