Невольник силы

Вадим Александрович мысленно прикинул все, что он сказал за этот вечер, потом так же быстро проанализировал все свои действия, представил услышанное описание, которому он сейчас полностью не соответствовал, – и не нашел ни одного прокола, даже скользкого места не нашел, где он, грубо говоря, ступил не слишком уверенно. Нет… Это просто взгляд сыскаря, который хочет отметить в памяти все, что видит, надеясь, что когда-то потом в нужный момент недостающий факт может всплыть в воспоминаниях и замкнуть кольцо выводов.

В это время к двору одновременно подъехали три автомобиля, и в стороне над лесом послышался низкий звук вертолетного двигателя.

– Наши приехали, – сказал прокурор межрайонной прокуратуры начальнику райотдела. – А почему только три машины? Где четвертая застряла?

– Машины все в таком состоянии, что вполне могут по такой дороге и не доехать… – начальник райотдела произнес это намеренно громче, чем говорил все остальное, чтобы подполковник ФСБ обратил внимание на фразу. Пусть он и не начальник, но может что-то своему начальству шепнуть между делом. Там дальше пойдет… Так и куда следует информация тоже поступит. – Встречать пойдем…

Идти далеко не пришлось. Машины подъехали прямо к двору, следственная бригада и ментовский наряд вышли, а подполковник Кондратьев распорядился машины отправить на стадион, чтобы осветить место посадки для московского вертолета, несмотря на то, что у того под «брюхом» имелись мощные прожекторы, которые как раз в это время осветили весь двор директорского дома. Но здесь тяжелой машине сесть было негде, и, видимо, выслушав по связи подсказку экипажа вертолета областного управления ФСБ, московский вертолет скоро к стадиону направился.

Начальник райотдела поговорил со старшим своего наряда и к подполковнику Кондратьеву подошел.

– Нашлась пропавшая машина… Рядом с нами стоит… По ту сторону дороги… Одна наша машина там же, осматривают место, отпечатки снимают. Оружие на месте, не тронуто.

– Что-то все это на Призрака не похоже… – сказал задумчиво Кондратьев. – Вы уверены, что с отпечатками не напутали?

– А что нам путать? – сказал прокурор. – У нас отпечатков Призрака не было… Мы послали только то, что здесь нашли…

– У нас есть психограмма Призрака, – сказал подполковник ФСБ. – Из Интерпола предоставили… Чтобы нам жизнь облегчить…

– Это что такое? – поинтересовался начальник райотдела.

– Эта заключение психологов на основании всех известных предыдущих его преступлений – как он может вести себя в какой-то конкретной ситуации. Так вот, Призрак – человек предельно жесткий, не оставляет свидетелей. Не уродует, не ранит… Убивает наповал… И не связывает ментов… И оружия в машине не оставляет… Ни своего, ни чужого…

– Может, Интерпол что-то напутал? – предположил прокурор межрайонной прокуратуры.

– Компьютер…

– Не верю я компьютерам… Глюканут, и все…

– Что-то здесь другое… – Кондратьев подбородок почесал и глянул на долговязого мужика. – Что скажешь, десантура?

– Скажу, что почетную грамоту человеку надо давать, что избавил всех от этого… – кивнул долговязый в сторону трупов, которые эксперты осматривали.

– А ты что думаешь? – Подполковник ФСБ повернулся к Вадиму Александровичу.

– А я не могу возразить против авторитетного мнения, – Вадим Александрович глянул на долговязого, – поскольку мало что знаю в местной обстановке… Но хорошего о директоре слышал мало… Просто ради развлечения людей даже дети не взрывают… А дети – самые жестокие люди на свете…

– Товарищ подполковник!

Один из экспертов подошел к командной группе, уже готовой отправиться к месту посадки московского вертолета, и молча протянул Кондратьеву пистолет и револьвер.

– В поясной кобуре на спине… У того и другого…

– Да и у директора, если поискать, – сказал долговязый.

– У директора оружия не обнаружено.

– Значит, в доме…

Подполковник рассмотрел оружие.

– «Вальтер», калибр 7,65, и французский полицейский револьвер «манурин», – сказал со знанием дела. – Это уже интереснее. Кто по национальности был местный директор?

– Кавказец, – сказал долговязый мужик, считая, что этим все сказал.

– Это национальность? Я про национальность спрашиваю…

Долговязый только плечами пожал. У Вадима Александровича, как у приезжего, можно было не спрашивать, хотя Кондратьев все же посмотрел на него, потом повернулся к пожилому, командовавшему пожарными.

– Надо водителю позвонить… Он с ним домой к директору ездил…

– Где водитель?

– Он в другой деревне живет… За рекой…

– Позвони… Пусть сюда явится… Поговорить надо…

* * *

На сей раз, встречая московскую следственную бригаду, подполковник Кондратьев запретил долговязому мужику и Вадиму Александровичу идти за ними.

– Подождите здесь… С вами наверняка пожелают побеседовать…

Вадим Александрович увидел вдруг Вовку Машкина, который махал ему рукой, вырываясь из цепких рук старухи-соседки. В руке у Вовки блеснула при свете фар бутылка.

– Вовка проснулся… – позвал Вадим Александрович долговязого мужика. – Выпить принес… За мной, десантура…