Невместе

Киваю. Понял. «Титан» знает мои слабые места и может ими пользоваться. Это подло, но и они наличием совести не отличаются особо. Из слабого у меня – спина. Была серьезная травма позвоночника. Играть и жить не мешает, но лучше не трогать и не попадать никому под клюшку. А тридцать девятый у них – Мишаня, здоровый такой лось, тому попадаться вообще не хочется.

На второй период выхожу с пониманием, что надо быть аккуратнее, и один раз меня эта осторожность спасает. Когда отбираю шайбу у соперника, чувствую, что меня чересчур сильно прижимают к борту, и успеваю увернуться, оставаясь целым и невредимым.

Мы пропускаем одну, потому что Коваль задержал соперника, его посадили на лавку на две минуты и мы остались в меньшинстве. Никто его не винит, но факт остается фактом.

Во втором периоде «Титан» начинает кусаться, у нас чуть не травмируют Серегу и постоянно цепляют всех кого можно. Нам не удается закатить, но и пропустить мы себе больше не позволяем.

Третий период самый сложный. Нужно рвать победу зубами, но на каждый укус соперник пытается нанести увечья еще сильнее.

Я попадаю в замес, атакую, но меня цепляют клюшкой, встаю, слышу свисток судьи, жду вердикт для соперника и пытаюсь отдышаться.

– Что, Тимурик, совсем в крысу превратился, да? – слышу сбоку и стараюсь держаться. Поворачиваю голову – Мишаня. Не смог физически задушить, морально решил?

Я не успеваю ответить, матч продолжается, мы в большинстве, и это дает нам преимущество почти сразу же. С моей передачи Сава закатывает шайбу в ворота, трибуны радостно взрываются, и когда я начинаю еще одну атаку, меня снова сбивают с ног.

– Да ты, сука, издеваешься, что ли! – Меня взрывает, когда я снова вижу Мишу. – Магнитом тебя ко мне тянет?

Он не отвечает ничего, но срывает перчатки и толкает меня в грудь, оскаливаясь.

Замес начинается сразу же. С «Титаном» мы в контрах, как ни с какой другой командой, поэтому об игре все забывают и летят к нам. Я даже не контролирую себя, когда срываю шлем и вижу еще двоих таких же, а потом морщусь от резкого удара по лицу и трясу головой, чтобы прийти в себя.

Нас разнимают, удаляют всех кого можно, трибуны гудят то ли от ужаса, то ли от фееричного шоу. На лице Палыча читается ненависть, пока, правда, непонятно, к какой из команд, а я ухожу на лавку. Дисквалификация две минуты. До конца матча полторы, и на лед я сегодня уже не выйду.

Когда выдыхаю, в голову сразу летит мысль: вот сейчас я надеюсь, что Александры на матче не было… Не хотел бы я, чтобы она видела, как мне прилетело по роже.

Досматриваю матч со скамейки, как ко мне подлетает Машка – наша медсестра.

– У тебя кровь! – говорит она мне, и я тянусь пальцами к лицу, проверяя. Да, реально кровь… Быстро обрабатывает сечку, клеит пластырь и прикладывает лед, чтобы не опухло слишком сильно. Я отмахиваюсь, но она не слушает меня, делает все что нужно, и я даже почти искренне говорю ей спасибо.

Мы выигрываем, конечно, но эмоции от игры двоякие. Как и у Палыча. Он не то чтобы орет на нас… Просто сжирает взглядом. Не должны были на драку отвечать, не должны были допустить массовости и удалений. Знаем, косячим, бывает у всех.

Но в конечном счете все остаются довольны, потому что победа у нас в кармане, а значит, никакие удаления и травмы не омрачат этот день.

Завтра у нас от тренировок выходной в честь сегодняшнего матча, и мне это как никогда на руку, потому что завтрашний день я должен провести в другом месте.

Очень хочется свалить домой после игры, но дел в ресторане слишком до хрена, поэтому я дольше обычного торчу под холодным душем, чтобы ожить, и еду работать дальше.

Сегодня тут весь персонал, сразу создается ощущение живости, не то что во все дни до этого, когда они были только с утра, а я в это время был на тренировках. Администратор уже вовсю командует всеми, кто попадется под руку, и даже мной, а официанты подрабатывают строителями или грузчиками и обустраивают в центре зала рабочее место для Стефано. Тот отзвонился, кстати, пока я ехал сюда, что-то пробубнил на итальянском, а потом забил в переводчик: «Я завтра буду к назначенному времени» – и включил голосовой перевод, чтобы я все понял.

Без Саши нам точно была бы крышка…

– А где Кирилл? – спрашиваю у администратора Марины, потому что его я пока среди всех этих людей не нашел.

– Был в кабинете. Позвать?

– Нет, я сам схожу, спасибо, – киваю ей и иду в кабинет, чуть нахмурившись. Не похоже на Кирилла, чтобы он все веселье отсиживался в кабинете. Он обычно в центре мира всегда, самый шумный и заводной, что вдруг стряслось?

И, по ходу, реально стряслось, потому что сидит он за столом уж слишком задумчивый и отстраненный. Настолько, что даже не замечает меня, когда вхожу в кабинет.

– Кирас, очнись, Земля вызывает, – щелкаю у него перед лицом пальцами, пытаясь оживить.

– О, приехал. – Снова слишком странный тон. Да что происходит?