Невиновных нет

Все сели на тяжелые деревянные лавки за большой голый стол из хорошо оструганных столешниц, на них стояло несколько бутылок "Пепси". Четверо и пятый, привезший Якимова и, видимо, главный, были почти одного роста, но не ниже метра восьмидесяти сантиметров, широкоплечие, с сильными руками и крепкими шеями. Мощь, идеальные пропорции тела, мышц, координация каждого натренированного движения и несомненно военная развернутость плеч и ровность спин. От этого низенький, большеголовый и тонконогий Рудольф Петрович испытывал не страх - страх был ему чужд, - а некое неудобство, униженность, зависимость, что ли, чего Якимов не терпел. Но игру тут будут вести они, это он понял сразу, и подчинился, как и остальные, команде "садитесь". И еще Якимов подумал вот о чем: он, могущественный, обладавший огромными тайными деньгами и тайной властью над многими людьми, он, перегонявший эшелонами и танкерами сырую нефть из России в другие страны без особых осложнений, имевший свои каналы на золотых приисках Приморья, умевший переправлять в порты Балтии, а оттуда сразу же переадресовать в Салоники или Никозию многое из таблицы Менделеева, что имелось и добывалось из-под вечной мерзлоты в Норильске, - он вдруг понял, что все это - мираж, который может исчезнуть, превратиться в прах перед возможностью этих людей едва шевельнуть пальцем на спусковом крючке пистолета или автомата; может исчезнуть так же, как исчезало все для кого-то неугодного, когда спусковой крючок приходил в движение, нажатый пальцем других людей, подчинявшихся Артуру, вернее ему, Рудольфу Петровичу. Но что были они, те люди Артура, по сравнению с этими?! Щенки, мелкота, отслужившая срочную в каком-нибудь ОМОНе. Рудольф Петрович знал только об их существовании, но никогда не видел и не желал видеть, все делалось через Артура. Эти же, сидевшие перед ним, ни за какие деньги не стали бы даже мочиться в один писсуар с каким-то Артуром, а тем более служить ему и даже самому Рудольфу Петровичу. Еще и потому он думал так о людях, сидевших перед ним, что догадывался: все они офицеры либо бывшие офицеры спецподразделений; понимал, что ниже уровня этих профессионалов ни Фита, ни его сановные единомышленники никогда не опустились бы. Не случайно, как он сообразил, вся информация в листках бумаги, которые он сейчас передаст старшему, добыта тоже профессионально, откуда же, если не из какого-нибудь генеральского кабинета в МВД "утекли" и приплыли к Фите отлично исполненные ксерокопии личных арестантских дел с фотографиями?! Дела-то эти уже в архиве, поскольку те, на кого они были когда-то заведены, давно на свободе. Догадывался Рудольф Петрович и о том, что крепкие эти парни уже выполняли подобную работу для Фиты и его высокопоставленных сподвижников. Но на сей раз Фита по каким-то соображениям влезть в это дело поручил ему, Якимову, поручил как какой-то шавке от своего имени и от имени тех, кто легально жил, сидел в больших кабинетах, а с такими, как он, Якимов, снисходил общаться тайно, чтоб, упаси Бог, не скомпрометировать себя не только общением, но и фактом знакомства...

- Давайте бумаги, - жестко сказал старший.

Он долго изучал странички, переданные Якимовым. Затем на отдельном листочке молча произвел какие-то подсчеты, отдал листок Якимову.

- Вот это нам понадобится, и деньги - в рублях и в валюте... И запишите, что еще от вас потребуется, - он стал диктовать лаконично, приказно. Под конец сказал: - С нами связи не ищите. Если будет в вас нужда, - найду. И еще вот что...

Пока тот говорил, Якимов слушал, думал: "Каждому из них я мог бы купить по пять разноцветных "мерседесов" самых последних моделей, по два трехэтажных дома с пятью спальнями где угодно, если бы они стали работать на меня. Но они служили, служат и будут служить власти. Я для них просто штафирка, чей-то посыльный, которого можно вышвырнуть сейчас за дверь и сказать: "Топай домой". Но может это и к лучшему - жить, как тень. Ее ни застрелить, ни утопить, ни повесить. Она бесплотна. И величина ее зависит только от освещения..."

- ...техническая сторона дела вас не касается, это наши заботы, закончил старший.

- А если вы мне понадобитесь? - осторожно все же спросил Якимов.

- Вам мы не понадобимся, - резко сказал старший. - Дорогу сюда забудьте. Здесь вы никогда не были. Это первая заповедь, которую полезно усвоить... Все, пошли! - он слегка хлопнул ладонью по столешнице, встал, двинулся к двери, как бы приглашая за собой Якимова.

Остальные четверо в масках остались сидеть неподвижно и молча, как и сидели, покуда длился весь разговор. Якимов не знал, прощаться или нет, но на всякий случай кивнул и поплелся за старшим...

Тот же человек, огромный, сильный, который увозил Якимова из квартиры и сейчас доставил обратно, проводил Якимова до двери и не сказав на прощание ни слова, быстро сбежал по ступеням вниз, Якимов слышал, как взревел двигатель, и машина сорвалась с места.