Невиновных нет

Сосед в джинсовом костюме очнулся, похлопал красными после сна глазами, шумно выдохнул, и я ощутил запах перегара. Заметив бутылку «Виши», сосед сказал по-французски:

— Попить бы, — оглянулся, ища глазами стюардессу. Но та была где-то в другом салоне.

— Если не брезгуете, — ответил я по-русски и протянул ему бутылку.

— Москвич? — спросил сосед, взяв бутылку и переходя на родной русский.

— Да.

Он сунул горлышко в рот и жадно, с бульканьем вылакал до дна.

— Ух! Хорошо! — ладонью смахнул капли с усов и бороды. — Надолго во Францию? — спросил без обиняков.

— Возможно, — уклончиво ответил я. — А вы?

— Недельки на полторы… Где остановитесь?

— У меня в Париже квартира, — ответил я. — А вы?

— Где придется, — засмеялся бородач и из нагрудного кармана извлек визитную карточку.

И только сейчас, прочитав «Желтовский Дмитрий Юрьевич, телерадиожурналист», я как бы прозрел, узнал много раз виденное на телеэкране лицо Желтовского, я часто слышал его голос по радио, читал задористые репортажи в газетах, начинавшиеся сенсацией, кончавшиеся для кого-то скандалом, крахом.

— Значит, тот самый Желтовский? — спросил я.

— Тот самый, — ответил Желтовский. — А вы кто «тот самый»? осведомился он нагловато.

Я достал из портмоне свою визитную карточку.

— Ага, фирмач, — прочитав, Желтовский затолкал в карман визитную карточку и только сейчас быстро, но цепко оглядел меня, заглянул в глаза, взгляды наши встретились, задержались.

«Что-то высчитывал, — подумал я. — Такие все понимают… А может ты мой коллега», — я внутренне усмехнулся.

— Дмитрий Юрьевич, вас встречают? За мной придет машина из офиса, предложил я.

— Меня должен встретить француз-коллега.

— Не первый раз во Франции? — спросил я.

— Забыл уже в который, — осклабился Желтовский.

— А как с языком?

— Говорю, читаю свободно, пишу с ошибками… Пардон, отлить надо, он встал и направился в туалет в конце самолета.

Я оценивал: нагловат, самоуверен, хваток. А вспомнив его интервью, репортажи, комментарии по телевидению и в прессе, добавил: популярен, хлесток, циничен. Услышав басок Желтовского, я оглянулся. Он стоял в проходе и весело беседовал с какой-то пожилой дамой, подбрасывавшей на ладони нитку крупного жемчуга, свисавшую почти до живота.

Я откинулся в кресле, прикрыл глаза, пощупал левую сторону груди, где во внутреннем кармане лежал еще один паспорт на имя гражданина России.

3. НА ЗЕМЛЕ. МОСКВА. СЕГОДНЯ

Пока Перфильев находился в зазеркалье своих воспоминаний, в реальной жизни он же, сорокадвухлетний Павел Александрович Перфильев, повязав галстук, надел утепленную куртку из серой плащевой ткани, спустился по лестнице вниз и вышел из подъезда. Привычно метнул взгляд через дорогу, вправо, влево, ни о чем при этом не думая, так — на ходу. Когда-то Лебяхин сказал ему: «То образование, которое ты получил в специфическом учебном заведении, ты со временем забудешь. Но никогда не забудешь вживленные привычки. Они станут твоим инстинктом».

— Куда едем, Павел Александрович? — спросил водитель, когда Перфильев уселся.

— На работу, — ответил.

«Волга» мягко отошла от бордюра. Когда подъехали к офису, Перфильев нахмурился: третий день у входа висела разбитая хулиганьем вывеска: «Научно-производственное объединение „Стиль-керамика“. Россия-Франция».

Перфильев вошел в приемную. Из-за стола не торопливо, но и не слишком медленно, с достоинством поднялся секретарь — высокий ладно скроенный молодой человек.

— Что с вывеской? Почему так долго? — спросил его Перфильев.

— Задерживает художник, которому заказали макет, — спокойно ответил секретарь.

— Поторопите, пожалуйста. И вот что: если будет рисованная «золотом», под стеклом, — шпана снова разобьет. Надо из какого-нибудь нашего композита, рельефное литье. Это надежно, если, конечно по ней не будут лупить из автомата.

— Будет сделано, — коротко ответил секретарь.

Он нравился Перфильеву: немногословен, исполнителен, пунктуален, всегда выбрит, хорошо причесан, одет не броско, но элегантно. Его спокойствие передавалось и Перфильеву.

— Мне нужен Белояровск, глава администрации, — сказал Перфильев, входя в свой кабинет.

— Понял, — лаконично ответил секретарь, шедший следом.

Минут через семь зазвонил телефон, Перфильев снял трубку:

— Белояровск? Гурген Арменакович? Здравствуйте! Перфильев… Да-да… В трудах и заботах… А вы?.. Понятно… Я вот по какому делу: у вас там конфликт с моим директором карьера Копыловым. В чем проблема? Комиссия по экологии?.. Ясно… Чтоб было полюбовно, предлагаю такой вариант: через месяц-два пригоню на карьер импортную дорожно-строительную технику. Мы все рекультивируем. Больше того: если обеспечите битумом, я построю и вам дороги… Разумеется, за мой счет. После окончания работ тридцать процентов техники безвозмездно я передам вашим муниципальным трудягам. Годиться?.. Очень хорошо. Значит договорились: Копылов может пока продолжать работы?.. Спасибо. Всего доброго, — он положил трубку.