Невинные рассказы

Характер цензурного вмешательства в текст произведения, а также историю работы над ним автора позволяют выяснить две редакции эпизода о жизни в Москве Ивана. В первой из них молодой барин, к которому нанялся Иван, увлекается француженкой, которая доводит его до полного разорения, а затем и самоубийства. В последующей редакции молодому барину Михаилу Васильевичу были приданы некоторые черты петрашевца (следует заметить, что Петрашевского тоже звали Михаилом Васильевичем), его любовница — француженка — превращена в тайно приставленного к нему агента политической полиции, введена сцена ареста молодого барина. Этот эпизод, представлявший первую попытку заговорить в литературе о петрашевцах, был полностью изъят цензурой и в прижизненных изданиях «Развеселого житья» не восстанавливался. Впервые он был опубликован Н. В. Яковлевым в статье «Петрашевцы в изображении Салтыкова»[130] и введен в основной текст произведения в томе III издания 1933–1941 годов.

Перо цензора прошлось по всему рассказу от начала до конца. Ни одно из произведений Салтыкова 50-х годов не пострадало столь жестоко от цензуры, как «Развеселое житье». В первом отдельном издании «Невинных рассказов» (1863) из текста «Развеселого житья», по-видимому, случайно выпало рассуждение дворового человека буфетчика Петра Филатова — одного из проповедников «рабского кодекса»: «Сказывал нам Петр Филатыч… призреваю» (см. стр. 160). При переизданиях «Невинных рассказов» Салтыков возвращался к работе над «Развеселым житьем», вносил в текст незначительные исправления, чаще всего стилистического характера, стремясь сгладить следы, оставленные «цензорским скальпелем».

В 1863 году «Развеселое житье» было включено в «Сборник рассказов в прозе и стихах», изданный в Петербурге членами тайного революционного общества «Земля и воля» О. И. Бакстом и А. Д. Путятой (рассказ напечатан сокращенно по тексту журнала «Современник»; он обрывается словами: «…выпьешь третью, — ни земли, ни воды под тобой нет, да и люди — ровно точки в глазах мерещатся…» — см. стр. 174. В начале рассказа исключены слова: «Никто как бог… Значит — сила!» — см. стр. 156). Вскоре после выхода в свет сборника министр внутренних дел П. А. Валуев запретил продажу книги, а непроданные 2116 экземпляров ее распорядился конфисковать и уничтожить.[131] В 1868 году «Развеселое житье» было перепечатано (по тексту первого издания сборника «Невинные рассказы») в одном из женевских изданий русской революционной эмиграции: «От нечего делать. Собрание повестей и рассказов русских авторов», вып. 1 (место издания не указано, но на обложке и титульном листе помечено: «Продается у главнейших книгопродавцев Германии и Швейцарии»). Впоследствии рассказ «Развеселое житье» издавался в эмигрантской печати отдельными брошюрами: М. Элпидиным в Женеве (1897 и 1901) и в берлинском издательстве Г. Штейница (1904).

«Развеселое житье» — одно из самых ярких антикрепостнических произведений Салтыкова конца 50-х годов. Рассказ создан в то время, когда в стране складывалась революционная ситуация. В «Развеселом житье» писатель впервые обратился к теме сознательного и активного крестьянского протеста, хотя и в особой форме — разбойничестве. Рассказ написан сказово-ритмической прозой, первые образцы которой, созданные на основе духовного стиха, вошли в состав «Губернских очерков» («Пахомовна», «Аринушка»). В отличие от них, в основу ритмической прозы «Развеселого житья» положены разбойничье-удалые песни.

Стр. 156. Станет царь-государь меня спрашивати… — Эпиграф к рассказу взят из песни «Не шуми, мати зеленая дубравушка». Это одна из удалых, или разбойничьих песен, которые назывались также бурлацкими Салтыков познакомился с «Дубравушкой», вероятно, по книге «Песни русского народа» (ч. IV, в типографии Сахарова, СПб. 1839, стр. 164–166).

Бывают и кавалеры: эти больше от «зеленых лугов» в лесу спасаются. — Речь идет о беглых солдатах, скрывающихся от палочных наказаний (ср. в народной песне: «Пройдись, пройдись, молодец, скрозь зеленые леса!»).

Паратый — на языке охотников — быстрый в беге (о животных).

Смоленская — икона Смоленской божией матери, почитавшаяся чудотворной.

Стр. 160. Машина «Ветерок» тебе сыграет… — Скорее всего это была популярная в первой половине XIX века песня «Ветерок, повей сильнее…» на слова поэта Н. П. Николева.

Стр. 160…приказный от Иверских ворот… — В Москве у Иверских ворот обычно собирались отставные или изгнанные со службы приказные. Здесь их нанимали клиенты.

Стр. 162. И куда ж бы ты думал, однако, она меня привела? — Далее в тексте пропуск. Подразумевается жандармское управление. Зачеркнутый Салтыковым рукописный вариант:

«И привела, братец, она меня — куда бы ты думал? — прямо в канцелярию, к большому дому. А об этой канцелярии я много раз от господ слышал».