Невинность и страсть

Проходит полчаса. Обстоятельно осваиваюсь в новом офисе, не забывая, впрочем, что лишь на время взяла его взаймы у Ребекки. Аманда уже подключила компьютер и вернулась к своему столу в холле. Я осталась одна за закрытой дверью. Теперь уже ничто не мешает приступить к работе.

Открываю новый почтовый ящик и вижу письмо от Марка — точнее, от мистера Комптона. Спрашиваю себя, намерен ли он и впредь оставаться со мной на вы. Аманду, во всяком случае, босс называет по имени — слышала собственными ушами.

«Добро пожаловать в галерею «Аллюр», мисс Макмиллан. Ниже найдете доступ к нескольким тестам. Все они ограничены во времени, чтобы исключить возможность консультаций в Интернете. Уверен, впрочем, что столь низкая хитрость вам бы и в голову не пришла. Желаю удачи и вам, и себе.

Марк Комптон».

Вижу ссылку «Игры страждущих» и не могу удержаться от смеха. Удивительно и в то же время приятно обнаружить, что новый начальник обладает чувством юмора. Глупо было так отчаянно трусить, нервничать во время встречи. Понятно, конечно, что дело вовсе не в Марке, а в том сияющем мире искусства, о котором мечтала с детства. Но главная проблема заключается во мне самой: в моем прошлом, в тех привидениях и скелетах, с которыми неизбежно придется встретиться, сидя за этим столом. И в найденных дневниках, говорю себе, ощущая нежный запах роз, который напоминает о Ребекке.

Открываю правый ящик, достаю зажигалку и подношу к свече. Огонек оживает, а мой взгляд поднимается к роскошному букету на картине. Представляю, как на моем месте сидит Ребекка. Чувствую, как она склоняется ко мне, но почему-то совсем не боюсь потусторонних ощущений. Танцующий огонек успокаивает: Ребекка жива, у нее все хорошо. Надеюсь, она скоро вернется в этот кабинет, ну а я… для меня тоже отыщется местечко в прекрасном мире искусства. Можно ли надеяться, что мечта даст возможность зарабатывать на жизнь? Стремление добиться этого настолько безгранично, что становится страшно и больно. Четко понимаю, почему до сих пор ни разу не попыталась сменить профессию; одна из причин — материальная — исчезнет, как только начнут поступать комиссионные за проданные картины. Но вот другая — эмоциональная — угрожающе нависает подобно огромному камню. Если ничего не получится и придется вернуться к прежней работе, умру с горя.

— Ты должна попробовать, — шепчу в пустоту комнаты. — Постарайся, не бойся.

Постепенно рождается уверенность, а страхи бледнеют и отступают. Если суждено здесь остаться, если есть возможность доказать, что я чего-то стою, то пора браться за дело. Погружаюсь в работу. Вопросы, конечно, непростые, но тем приятнее та легкость, с которой преодолеваю несколько первых тестов. Заканчиваю четвертый, удовлетворенно потягиваюсь и обдумываю целесообразность допинга в виде чашки кофе — теперь уже, разумеется, холодного. Размышления прерывает стук в дверь.

— Войдите! — приглашаю громко и ощущаю легкое волнение — впрочем, назвать его неприятным нельзя: трудно вспомнить, когда в последний раз весь день казался одним бесконечным приключением.

Входит молодой человек азиатской внешности. На вид ему около тридцати.

— Я — Ральф. Финансовый волшебник.

— Привет, Ральф, — вежливо киваю я, с трудом сдерживая улыбку. В этом парне симпатично все, начиная с шутливого, дружелюбного определения собственной корпоративной роли и заканчивая белоснежной рубашкой с красным галстуком-бабочкой.

— Да-да, знаю, — продолжает он, отвечая на мою улыбку. — Совсем не похож на Ральфа. Родители хотели, чтобы сынок лучше вписался в американскую действительность, однако сами не стали американцами настолько, чтобы почувствовать, что имя далеко не самое крутое. Но мне оно нравится своей неожиданностью. Удивляет и заставляет людей улыбаться — вот как вас сейчас.

— Мне очень нравится, — признаюсь искренне и улыбаюсь еще шире. — Наверное, у вас отлично пошли бы дела в торговле картинами: имя работало бы как реклама.

Ральф хмыкает.

— Иметь дело с надутыми богачами, которые сюда приходят? Нет уж, большое спасибо. — Он понижает голос. — Достаточно того, что приходится изо дня в день управляться с Марком.

Теперь уже смеюсь открыто.

— Придется вам поделиться секретом мастерства.

— Как-нибудь приглашу вас в соседнее кафе, а заодно раскрою все тайны босса.

— Ловлю на слове.

Ральф приветственно машет и исчезает, не забыв закрыть за собой дверь. Прилежно возвращаюсь к тесту. Еще час спустя вопросы становятся устрашающими, а недавний эмоциональный подъем сменяется нервным истощением. Еще как-то можно понять, зачем понадобилось пытать кандидата на работу с аукционным домом «Риптайд» мельчайшими подробностями живописи, но при чем же здесь вино, опера и классическая музыка? В этих областях я совершенно ничего не смыслю, а потому решаю, что настало время выяснить, как в галерее обстоит дело с ленчем. Вряд ли сотрудники живы одной лишь любовью к прекрасному.

Направляюсь в вестибюль и обнаруживаю Аманду за рабочим столом. Рядом стоит высокая симпатичная афроамериканка примерно одного с ней возраста.