Невидимый мир демонов

Человек эгоистический, не сознающий зла в инстинкте эгоизма, — на эгоизме основывающий всю свою душевную жизнь, творит зло просто в силу своей испорченной природы, поклоняющейся культу эгоизма. Одно из первых проявлений испорченности такого человека состоит в наслаждении, испытываемом им от ощущения самомнения или от ощущения умственной гордости…

Резкое осуждение и яркий протест против этих страстей мы нашли во всех сочинениях подвижников Добротолюбия. Они признают тщеславие началом гордости, понимая под словом «гордость» чувство более интенсивное, чувство самовозношения, доведенное до высшей степени. Самомнение же они признают страстью более слабой, тождественной с тщеславием. Поэтому они начинают сначала изучать психологию тщеславия и затем уже от тщеславия, как страсти более слабой, переходят к гордости, как к страсти сильнейшей и, по их мнению, более пагубной. Этого же порядка рассмотрения страстей будем держаться и мы при изложении мыслей подвижников Добротолюбия об этих двух страстях человеческих.

Итак, сначала о тщеславии.

Вот как говорит о тщеславии (честолюбии, славолюбии) св. Кассиян Римлянин в своем трактате «Борьба с духом тщеславия»:

«Тщеславие — страсть разновидная, изменчивая и тонкая, так что с самыми острозоркими глазами едва можно не только предостеречься от неё, но ее рассмотреть и узнать. Прочие страсти просты и однообразны, а эта многочастна и многообразна и отовсюду и со всех сторон встречает воина и когда он еще борется и когда уже является победителем. Ибо она покушается уязвить воина Христова и одеждою, и статностью, и походкою и голосом, и работою, и бдениями, (т. е. похвалою в том, что человек усердно работает над страстями, что он постится и молится) и постами, и молитвою, и уединением и чтением, и познаниями, и молчаливостью, и повиновением, и смирением, и благодушием и, как некий опаснейший камень подводный, покрытый вздымающимися волнами, в то время, как не опасаются, причиняет внезапно бедственное кораблекрушение плывущим при благоприятном ветре».

Очень близкую к приведенному изречению Кассияна Римлянина характеристику тщеславия мы находим у св. Иоанна Лествичника. Он говорит, что «тщеславие ко всему льнет: тщеславлюсь, когда пощусь; но, когда разрешаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым; побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, также тщеславлюсь; стану говорить — побеждаюсь тщеславием; замолчу — опять им же побежден бываю. Как ни брось сей трезубец, все он станет вверх острием», — заключает свои слова св. Иоанн Лествичник.

Характерное изречение о тщеславии мы нашли также у Аввы Евагрия: «Трудно избегать домысла тщеславия, говорит он, ибо что ни сделаешь к прогнанию его, то становится началом нового движения тщеславия».

Интересное рассуждение, касающееся психологии тщеславного человека проводит в своем трактате «О любви» св. Максим Исповедник. Он замечает, что кто творит добродетели из тщеславия, тот и познания ищет из тщеславия же. Но таковой ничего уже не делает и не говорит для назидания, но во всем ищет уловить славу от видящих дело его или слышащих слово его. Обличается же страсть сия тем: если, когда некоторые из таковых станут хулить слова или дела его, — он крайне огорчается тем не потому, что те не получили назидания, ибо сей цели он и не имел, но потому, что он унижен или уничижен ими».

А вот еще одно тонкое замечание о проявлениях тщеславия, высказанное Кассияном Римлянином: «Иному тщеславие внушает, — говорит св. Кассиян, — что если бы он остался в мире, то легко стяжал бы и почести и богатство, хотя он никогда и не мог бы их достигнуть, обманывая его таким образом принесением в жертву безвестных надежд и заставляя тщеславиться оставлением того, чем никогда не владел».

Тедерь перейдем к страсти более сильной чем тщеславие — к гордости, о которой Кассиян Римлянин выражается так: «Усиление тщеславия дает начало гордости. От чрезмерного тщеславия рождается страсть гордости». Подвижник же Нил Синайский приводит относительно гордости и тщеславия такое характерное уподобление: «Блистание молнии предуказывает громовой удар, а о гордости предвещает появление тщеславия».

Последнее уподобление весьма верно выражает существо дела и вот почему. Мы определяем эти страсти, как мысленное самоуслаждение человека от сознания своего превосходства. Привычка человека часто погружать себя в это мысленное самоуслаждение может привести к тому, что состояние это из чувства сравнительно спокойного, как и всякое мысленное сознание известного блага, может перейти в настроение более возбужденное, в эмоцию, проникающую во все существо человека. Эмоция может перейти в такое состояние, которое св. Антоний Великий называет гордостью сердца и что мы обыкновенно называем самовлюбленностью или самообожением. Относительно этого состояния св. Антоний Великий выразился так: «Все грехи мерзки перед Богом, но всех мерзостнее гордость сердца».