Невидимый город

Позади нее прозвенел колокольчик. Лина обернулась, вглядываясь в лицо бурого мехового монстра со страшной рогатой маской и острыми зубами, который больше походил на черта, чем на подходящего для Санта-Николауса спутника. Она энергично покачала головой.

Данте снял маску. Она посмотрела ему прямо в глаза. Зрачки, такие разные, казались темными от печали.

– Отложим путешествие, – сказал он. – На неделю, день, хотя бы час.

Они оба знали, что это путешествие – их прощальное представление. В тот момент, когда они завершат «Операцию «Бобби», время Лины в Невидимом городе подойдет к концу.

– Я виновата перед Бобби, – сказала Лина. – Я дала слово Хранительнице времени.

Слезы затуманили ее глаза, из-за чего лицо Данте показалось расплывчатым. Данте нежно погладил ее по щеке.

– Я буду скучать по тебе, – тихо сказала она. – Ты первый, рядом с кем икота не дает о себе знать.

Его рот приблизился к ее. В последний момент Данте отпрянул.

– Я не хочу прощаться. У меня плохо получаются подобные вещи, – сказал он. – Кроме того, у нас есть все время мира.

Они оба знали, что это ложь.

72 Мрачный спутник

– Можно начинать, – сказал Данте.

Было 6 декабря 2006 года. Они стояли в коридоре детского сада Бобби. Данте поправил митру Лины с вышитым золотым крестом на голове, дернул в последний раз за белую растрепанную бороду и подвинул подушку, которая должна была придать ей больше веса, на нужное место. Рядом с Данте голоса молчали. При этом она и без шепота знала, что ей нельзя влюбляться. Не в Данте. Не в путешественника во времени. Она обещала Белой даме никогда больше не возвращаться. Ее ноги стали ватными. Может быть, для того, чтобы не влюбляться, уже слишком поздно.

– Я поговорю с Хранительницей времени, как только задание будет выполнено, – сказал он. – Она должна передумать.

Данте притянул Лину к себе. Пока не понял, что они не одни. В проходе стояла маленькая девочка с пышной стрижкой боб и в клетчатой юбке, наблюдавшая за ними с открытым ртом. Маленькая Бобби неподвижно уставилась в их сторону. Лине стало не по себе за своей белой бородой. Она посильнее натянула на лицо головной убор. Бобби всегда была убеждена, что история Санта-Николауса – одна большая ложь. Маленький промах разоблачил их до того, как началась миссия.

«Как можно быстрее», звучал руководящий принцип путешественников во времени. При длительном пребывании всегда рискуешь столкнуться с любопытными созданиями вроде Бобби. Или враждебными особами, как Гарри Кинг.

Данте рыкнул. Испугавшись, Бобби в своих тапочках в виде божьих коровок развернулась и бросилась прочь.

– Она мне поверила, – пробормотал Данте под своей маской.

Едва все не испортили. Теперь это было важно. В их распоряжении было минут двадцать, прежде чем появится собственно настоящий дуэт Санта-Николауса. Чтобы не создавать беспорядков, они отказались отменить приглашенную команду. Дети не сочли бы ужасным праздновать дважды. Что еще может пойти не так?

Лина приоткрыла дверь и украдкой заглянула внутрь. Данте был не менее взволнован, чем дети, возившиеся на своих сиденьях в кружке стульев. Комната была торжественно украшена в честь их визита. На стенах висели Санта-Николаусы из туалетных рулонов, глиняной бумаги и ватных шариков рядом со сверкающими звездами из соленого теста, а в разноцветных баночках из-под варенья горели чайные свечи. Подчеркнуто бодрая няня Лилиан раздавала пунш родителям и теплый апельсиновый чай детям.

– Скоро наступит вечер Санта-Николауса, – радостно пропела она, сделав несколько смелых веселых танцевальных шажков. Генриетта Альберс раздавала кексы, на которых громоздились перевернутые конусы мороженого, окруженные взбитыми сливками. Лина легко могла представить, как мать Бобби часами раскрашивала конусы в красные и зеленые цвета. Вероятно, задача Бобби при подготовке заключалась в том, чтобы положить маршмеллоу на верхушки, не съев половину из них.

Дети расселись по кругу на своих маленьких стульчиках. Йонас, как всегда, был одет и тяжело вооружен, рядом с ним на стульчике покачивалась Бобби. Волнение было написано на лице малышей. В углу Карл Расмус поставил свою камеру, чтобы запечатлеть большой момент.

– Когда же, наконец, начнется? – спросил рыцарь-джедай Йонас.

Лина и Данте переглянулись и разом глубоко вздохнули. Благоговейным неторопливым шагом Николаус-Лина вошел в комнату. Вспышка из камеры Карла Расмуса ослепила ее. Все разговоры затихли.

– Николаус – девушка, – среди благоговейной тишины сказала Бобби. – Это не тот, кто должен быть.

Из рядов родителей последовали громкие возражения и успокоения. Лилиан поспешно схватила гитару. Хор детей начал петь.