Невидимый фронт Второй мировой

На самой Малой Мацесте действовало более пятидесяти других сотрудников. Мы там появлялись за три часа до приезда Сталина и подвергали проверке все, вплоть до подземных коммуникаций. Почти безлюдная территория Мацесты и прилегающий к ней лес прочесывались. Все подозрительные лица проверялись и при необходимости задерживались. Как при такой плотной охране могла устроить покушение даже наша пронырливая оппозиция? А уж про японцев не стоит и говорить…».

От себя добавлю, что остается совершеннейшей загадкой, отчего вдруг японским спецслужбам понадобилось так срочно устранить лидера сопредельного государства? Не все ли равно было в Токио, кто будет сидеть на царстве в Кремле: Сталин или Молотов, Каганович или Микоян? Неужели японцы были настолько наивны, что полагали, будто со смертью вождя Советский Союз погрузится в полосу смуты и распадется? Ведь события, связанные с болезнью и смертью Ленина, доказали, что, несмотря на борьбу за власть между членами Политбюро, драматических перемен в советской внешней политике не происходило, равно как не было нестабильности и внутри страны. И зачем же надо было «светить» Люшкова, если он играл ключевую роль в столь деликатном и, безусловно, секретном деле, как покушение на Сталина? Ведь в Москве в первые дни после исчезновения начальника Дальневосточного НКВД совсем не были уверены, что ему удалось благополучно добраться до маньчжурской или корейской границы. Между тем, уже 1 июля 1938 года о побеге Люшкова сообщили японским журналистам, а 13 июля, на следующий день, после того, как советские пограничники заняли сопку Заозерная, в Токио состоялась его пресс-конференция с участием иностранных журналистов. Был на этой пресс-конференции и Рихард Зорге, представлявший германскую «Франкфуртер Цайтунг». Он так отозвался о мотивах побега: «Люшков перебежал не потому, что был недоволен действиями советского руководства или совершил что-то недозволенное, а потому, что опасался стать жертвой чисток, прокатившихся по ГПУ».

Все это могло только еще больше встревожить советскую сторону. А уж если бы Люшков действительно знал особенности сталинской охраны, в НКВД постарались бы тотчас внести в ее систему изменения. Да и как можно было за столь короткий срок, полтора-два месяца, успеть не только разработать план покушения, но и подобрать добровольцев-самоубийц (ведь шансов уцелеть даже в случае успеха у них практически не было)? И не только подобрать, но и оформить им турецкие и иные визы и через несколько границ перебросить отряд из Маньчжурии к побережью Черного моря? Главное же, Люшков никогда не работал в охране Сталина и не имел представления об ее особенностях, равно как и о подземных коммуникациях Мацесты. Какова же была подлинная биография перебежчика?