Невидимый

— Я намѣревался удрать отсюда, но съ тѣхъ поръ, какъ встрѣтилъ васъ, планъ этотъ нѣсколько измѣнился. Мнѣ казалось разумнымъ теперь, когда погода потеплѣла и невидимость стала возможной, пробраться на югъ. Главнымъ образомъ потому, что моя тайна открыта, и здѣсь всѣ будутъ высматривать маскированнаго и забинтованнаго человѣка. Отсюда вѣдь есть пароходное сообщеніе съ Франціей? Я думалъ сѣсть на пароходъ и рискнуть переправой. Изъ Франціи я могъ бы добраться по желѣзной дорогѣ до Испаніи или уѣхать въ Алжиръ. Это было бы нетрудно. Тамъ можно навсегда остаться невидимымъ и все-таки жить и дѣлать разныя вещи. Бродягу этого я употребилъ, просто, въ качествѣ носильщика багажа въ то время, пока не рѣшилъ еще, какъ устроить, чтобы за мной выслали книги и вещи.

— Это ясно.

— И вдругъ этой грязной скотинѣ вздумалось обокрасть меня! Онъ припряталъ мои книги, Кемпъ! Навѣрное, припряталъ… Коли мнѣ только удастся его поймать!..

— Лучше всего сначала добыть отъ него книги.

— Но гдѣ онъ? Развѣ вы знаете?

— Онъ въ городскомъ полицейскомъ участкѣ запертъ, по своей собственной просьбѣ, въ самую крѣпкую тюремную камеру, какая только тамъ есть.

— Мерзавецъ! — сказалъ Невидимый.

— Но это немного задерживаетъ исполненіе вашихъ плановъ.

— Намъ надо добытъ книги; книги существенно необходимы.

— Конечно, — сказать Кемпъ немножко нервно: снаружи ему какъ будто послышались шаги, — конечно, намъ нужно добытъ книги. Но это будетъ не трудно, разъ онъ не будетъ знать, что онѣ для васъ.

— Нѣтъ, — сказалъ Невидимый и задумался.

Кемпъ старался что-нибудь выдумать, чтобы поддержать разговоръ, но Невидимый заговорилъ самъ.

— То, что я попалъ къ вамъ, Кемпъ, — сказалъ онъ, — мѣняетъ всѣ мои планы, потому что вы человѣкъ понимающій. Несмотря на все, что случилось, несмотря на эту огласку, потерю книгъ, все, что я вытерпѣлъ все же остаются великія, громадныя возможности… Вы никому не говорили, что я здѣсь? — спросилъ спросилъ онъ внезапно.

Кемпъ колебался.

— Это было условлено, — сказалъ онъ.

— Никому? — настаивалъ Гриффинъ.

— Ни одной душѣ.

— А, ну…

Невидимый всталъ и, уперевши руки въ бока, сталъ ходить по комнатѣ.

— Предпринять такую вещь одному было съ моей стороны ошибкой, Кемпъ, огромной ошибкой: трата силъ, времени, шансовъ. Одинъ. Удивительно, какъ мало можетъ человѣкъ сдѣлать одинъ. Немножко украсть, кого-нибудь слегка пристукнуть — вотъ и все. Что мнѣ надо, Кемпъ, такъ это пристанище, человѣка, который всегда могъ бы укрыть меня и помочь мнѣ; какое-нибудь мѣсто, гдѣ я могъ бы ѣсть, спать и отдыхать спокойно, не возбуждая подозрѣній. Мнѣ нужно сообщника. При сообщникѣ, пищѣ и отдыхѣ возможно нее. До сихъ поръ я дѣйствовалъ очень неопредѣленно. Намъ нужно обсудить все, что подразумѣваетъ невидимость, и все, чего она не даетъ. Для подслушиванія и такъ далѣе толку въ ней немного: шумишь! Въ воровствѣ или чемъ-нибудь въ этомъ родѣ толкъ отъ нея не великъ, но все-таки есть. Разъ меня поймаютъ, засадить меня въ тюрьму вовсе не трудно; но, съ другой стороны, поймать-то меня ужъ очень трудно. Въ сущности, невидимость хороша только въ двухъ случаяхъ: она помогаетъ бѣжать и помогаетъ подкрасться. Слѣдовательно, она особенно полезна при убійствѣ, я могу обойти человѣка вокругъ, какое бы ни было при немъ оружіе, выбрать пунктъ, ударить, какъ хочу, улизнуть, какъ хочу, бѣжать, какъ хочу.

Кемпъ погладилъ усы. Ужъ не двинулся ли кто-то тамъ, въ нижнемъ этажѣ?

— И намъ надо заняться убійствомъ, Кемпъ.

— Намъ надо заняться убійствомъ, — повторилъ Кемпъ. Я выслушиваю ваши планы, Гриффинъ; но, помните, я не соглашаюсь на нихъ. Зачѣмъ убійствомъ?

— Не подлымъ убійствомъ, а разумнымъ умерщвленіемъ. Дѣло видите ли, стоитъ такъ: они знаютъ что существуетъ невидимый человѣкъ, такъ же знаютъ это, какъ мы съ вами, — и этотъ невидимый человѣкъ, Кэмпъ, долженъ установить теперь царство террора, Да, конечно, вы поражены, но я говорю серіозно царство террора. Ему нужно завладѣть какимъ-нибудь городомъ, въ родѣ нашего Бордока, напримѣръ, запугать его и поработить. Ему нужно издавать свои декреты, распоряженія. На это найдется тысяча способовъ; достаточно однихъ засунутыхъ подъ дверь клочковъ бумаги. И всѣхъ, кто ослушается его приказаній, онъ долженъ убивать. убивать также и тѣхъ, кто будить защищать ихъ.

— Гмъ, — промычалъ Кемпъ, слушая уже болѣе не Гриффина, а звукъ отворившейся и затворившейся входной двери.

— Мнѣ кажется, Гриффинъ, — сказалъ онъ, чтобы скрыть свою разсѣянность, что нашъ сообщникъ былъ бы въ затруднительномъ положеніи.

— Никто не зналъ бы, что онъ мой сообщникъ, — съ жаромъ возразилъ Невидимый и вдругъ осѣкся:- Тсъ, что это внизу?

— Ничего, — сказалъ Кемпъ и вдругъ наговорилъ громко и быстро:- Я не согласенъ съ вами, Гриффинъ. Поймите меня, я не согласенъ. Зачѣмъ мечтать о борьбѣ съ человѣчествомъ? Развѣ можно надѣяться достичь счастія такимъ путемъ? Не будьте одинокимъ волкомъ. Обнародуйте ваше открытіе; довѣрьте его миру или, по крайней мѣрѣ, нашей странѣ. Подумайте, что вы могли бы сдѣлать съ милліономъ помощниковъ.

Невидимый прервать его, вытянувъ руку.