Невидимый

— Нет. Как я уже говорил, она мне нравилась, но между нами никогда ничего не было. Когда я был один, у нее был парень, и наоборот. Мы никогда не оказывались свободными одновременно.

— Что вы испытывали к ней?

Кристиан посмотрел ему прямо в глаза. В голосе его прозвучало легкое раздражение:

— Об этом я уже говорил. Я считал ее красивой и привлекательной девушкой, но для меня она ничего особенного не значила.

Кнутас решил сменить тему:

— Что вам известно о парнях, с которыми она встречалась?

— Хм, ну, за все эти годы она их немало сменила. У нее всегда кто-то был. Обычно месяца по два, по три. Парни из нашей школы или те, с кем она знакомилась где-то еще. Парни с материка, которые приезжали на лето, с ними она встречалась несколько недель, а потом расставалась и заводила себе нового бойфренда. Обычно именно она давала им отставку. Она успела разбить немало сердец.

Кнутасу почудилась горечь в его голосе.

— Ну и потом, этот учитель, с которым она тайно встречалась…

Кнутас нахмурил лоб:

— Какой учитель?

— Наш учитель физкультуры. Как бишь его звали… Хагман. Йёран. Нет, Ян. Ян Хагман. Он был женат, сразу поползли слухи.

— Когда это было?

У Кристиана было такое лицо, словно он силился вспомнить.

— Кажется, на втором курсе гимназии, потому что на первом у нас был другой учитель, он потом вышел на пенсию. Мы с Хеленой учились в гимназии в одном классе. Направление общественных наук.

— Как долго продолжался их роман?

— Даже не знаю. Думаю, они встречались довольно долго. Во всяком случае не меньше полугода. Кажется, это началось перед Рождеством, потому что Хелена сказала Эмме, что встретится с ним в рождественские каникулы. На одной вечеринке Эмма напилась и проболталась мне. Думаю, не предполагалось, что она мне расскажет. С другой стороны, она волновалась за Хелену, они ведь были лучшими подругами. У него была семья, дети, к тому же он был намного старше. И еще помню, что они все время ходили вместе, когда мы перед летними каникулами ездили всем классом в Стокгольм. Хагман был одним из сопровождающих учителей. Кто-то увидел, как Хелена тихонько пробралась ночью в его номер, и история дошла до других учителей. Когда мы вернулись домой, все это обсуждали. Потом наступило лето, все разъехались на каникулы. И больше я ничего об этом не слышал. Осенью этого учителя уже не было в нашей школе.

— Вы с Хеленой обсуждали ее роман с учителем?

— Нет, с какой стати? Мы все чувствовали, что она очень расстроена. Помню, она все лето избегала нашей компании. Когда мы снова встретились после каникул, она похудела килограммов на десять, была бледная и осунувшаяся, в то время как все остальные загорели и посвежели. Думаю, все это запомнили — это было так непохоже на нее.

— Почему вы не упоминали об этом раньше?

— Даже не знаю. Как-то не подумал об этом. Дело давнее. Прошло больше пятнадцати лет.

— У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог убить ее? Может быть, в последнее время вы вспомнили что-нибудь еще?

— Нет, — ответил Кристиан. — Понятия не имею, кто и зачем ее убил.

Нурстрём проводил Кнутаса до дверей. Едва они вышли за порог, сразу навалилась жара. Все вокруг цвело и благоухало.

Всю обратную дорогу в Висбю мысли крутились в голове Кнутаса. Что означает история с учителем? Почему никто ни словом о ней не обмолвился, даже лучшая подруга Эмма?

Дело давнее, но все же…

Вернувшись в управление, Кнутас вдруг почувствовал, что жутко проголодался. О том, чтобы ехать домой ужинать, речи быть не могло. Ему хотелось немедленно созвать совещание и обсудить новые сведения. Он позвонил домой и сообщил, что задержится допоздна.

Его замечательная жена восприняла это спокойно. С привязанностью к уютным семейным трапезам за общим столом она распрощалась много лет назад. Возможно, именно поэтому их брак оказался таким счастливым. У каждого из них имелись свои интересы в жизни, ни один не требовал от другого быть вместе каждую секунду. Это существенно облегчало совместную жизнь.

Сотрудники криминальной полиции, остававшиеся в отделе, заказали пиццу на всех из ближайшего заведения. Жуя, Кнутас кратко доложил о своей беседе с Кристианом Нурдстрёмом и о романе Хелены Хиллерстрём с учителем физкультуры Яном Хагманом, который случайно всплыл в этом разговоре.

— Как ты сказал — Хагман? — воскликнула Карин. — Мы же встречались с ним совсем недавно. Выезжали на место происшествия в Грётлингбу. — Она повернулась к Томасу Витбергу. — Помнишь? Его жена покончила с собой.

— Ах да, это было несколько месяцев назад. Она повесилась. Очень странный старикашка — замкнутый, угрюмый. Помнится, нас поразило, что он даже не потрудился изобразить огорчение или удивление по поводу того, что его жена покончила с собой.

— Разумеется, мы провели дознание, — проговорила Карин. — Но все подтверждало самоубийство, а когда пришло заключение вскрытия, сомнений не осталось. Она повесилась в сарае у них на участке.

— Мы должны его проверить, — сказал Кнутас.