Невидимые странники

Невидимые странники

[ ]

Тихим смехом пройдёт по полям,

В ключевой искупавшись воде,

Та, чьё имя осталось лесам,

Та, чья верность досталась Судьбе.

Громом яростной бури придя,

В миг сметёт он незримую боль.

Тот, чьё имя Она забрала,

Обменяв на святую Любовь.

На незримом пути между звёзд,

Словно в танце с бессмертным огнём,

Его лик обращён лишь вперёд,

Её песня звучит лишь о Нём.

Путь сквозь время и сотни миров

Не застынет. И даже на миг

Не прольётся священная кровь

Тех, Кто Вечность в мгновенье воздвиг.

Их Исток был за гранью укрыт,

Их Душа потерялась в пыли,

Лишь дорога следы Их хранит,

По которой когда-то прошли.

И истории малых шагов,

В бесконечном спокойном пути,

Я возьмусь рассказать... Только кровь

Шепчет тихо: "Скорее иди."

[ ]

Шурх. Шурх. Шурх.

Две цепочки следов в звёздной пыли быстро тают. Ласковые солнечные шторма треплют Её волосы, отчего Она раз за разом откидывает непослушные русые пряди с лица. Он же не спешит предложить заколку, зная Её характер. Чуть позже, когда Она устанет. Так и идут Они по этой тропе, что возникает перед Ними и растворяется после.

Маленькая когда-то звезда предсказуемо вырастает в живую планету. Безмолвно переглянувшись, Они решают остановиться здесь ненадолго и перевести дух. Пусть мир этот и не уникален, пусть истории его складывающие виделись Ими бессчётное количество раз, но от этого мир не становился хуже.

Шаги стихают на пороге дома где-то в глухой деревне. Осторожный стук, минута ожидания, и дверь открывает седой старик.

— Чего вам, ребята? – спросил он.

— Здравствуйте, дедушка, – до́бро улыбнулся Он, приобнимая Её за плечи и смахивая с лица дождевую воду. – Пусти́те переночевать, пожалуйста.

— Заходите, конечно, но куда ваши родители смотрят? – всплеснул хозяин руками, открывая дверь пошире и пропуская Их в дом.

— У нас нет родителей, – пожал Он плечами и повесил Её промокший плащ рядом со своим.

Дедушка чуть смутился, на мгновение уколотый равнодушием в Его голосе, но быстро скрыл это. Не нова эта история.

Кривая и чуть чадящая восковая свеча рождала на стенах танец тёплых теней. Она уже давно спала на печи, укутанная в пуховое одеяло, Он же сидел напротив хозяина, неспешно наслаждаясь отваром из коры местного кустарника и ведя тихий разговор с дедушкой.

— Я всё в толк никак не возьму, неужели не страшно вам двоим к чужим людям проситься? Ты-то ладно, но ведь сестрёнку твою обидеть могут, пока спать будешь. Люди-то разные есть, – внимательно посмотрел старик на Него.

— Знаете, – чуть помолчав, начал Он, – есть одна старая как мир сказка...

В небе сверкали зарницы грозы, какой не было в этих местах много лет. Стена воды была столь плотной, что нельзя было сказать, что скрывается в неясных силуэтах в шаге от тебя. Даже небольшие речушки, что почти исчезают в это время года из-за солнечного жара, сейчас раздулись шире, чем в самые полноводные свои года.

Сгибаясь под мощью небес, укутанный в промокший дорожный плащ, шёл мужчина. В руках пожилого воина был крепкий тисовый посох, а в складках глубокого капюшона прятался чёрный как смоль ворон.

Но вот среди непроглядной водной пелены он на мгновение углядел свет в окне дома одной из многих забытых богами деревень. Не плутая более среди обманчивых теней, воин два раза стукнул своим посохом в дверь богатой избы.

"Пустите обогреться путника", – попросил он хозяина, стараясь прикрыть двери от хлеставших в спину потоков дождя.

"Проваливай прочь, бродяга", – был ему грубый ответ из-за чуть приоткрытой двери, после чего та захлопнулась.

Вновь дважды стукнул путник своим посохом в дверь и вновь попросил пустить его к очагу, указывая на страшную грозу за спиной. И вновь хозяин грубо отказал ему, закрыв двери на засов.

В третий раз постучал в двери путник, но услышал лишь злую насмешку из-за закрытой двери.