Невидимое дерево

Леопольд Агрегатов не договорил. Он качнулся сначала в одну сторону, потом в другую. Так, покачиваясь, он постоял несколько секунд, затем неожиданно взмахнул руками и тяжело рухнул в снег. Падая, Леопольд задел рукой за ведро-шапку Леденца. Ведро загрохотало пушечными выстрелами: «Трах! Бух! Бубух!» и откатилось в сторону.

Глава восьмая. Допрос ведёт сержант Фёдоров

Кузьма Кузьмич подбежал к лежащему без сознания Агрегатову, расстегнул красные пуговицы пальто и приложил ухо к груди.

— Живой! — вздохнул облегчённо Кузьма Кузьмич и вдруг услыхал суровый, но вежливый голос:

— Добрый вечер, граждане, что здесь происходит?

Рядом с профессором стоял милиционер.

— Товарищ сержант Фёдоров, — воскликнул Кузьма Кузьмич, — вы меня не узнали?!

Милиционер внимательно оглядел Кузьму Кузьмича, откашлялся и сказал:

— Почему же, узнал. Кузьма Кузьмич Принцесскин. В прошлый четверг вы всему нашему отделению милиции читали лекцию «Роль сказки в воспитании и перевоспитании очень опасных преступников».

— Верно, — улыбнулся Кузьма Кузьмич, — хорошая у вас память.

— Верно-то верно, а смешного мало. Кто кричал: «Грабят! На помощь!» и кто стрелял в этого гражданина? — указал Фёдоров на лежащего Агрегатова.

—  Нитко не лестрял, — вмешался в разговор снеговик, — это моя пашка улапа.

При виде говорящего снеговика сержант Фёдоров опешил. Такого он за всю свою милицейскую службу не встречал.

«Чудеса, да и только! Живой снеговик! К тому же говорит на каком-то иностранном языке! Невероятно!.. Но… — сержант Фёдоров это знал точно, — на свете ничего невероятного нет. Всё вероятно. Всё может быть. Главное — не торопиться, и тогда можно будет во всём разобраться».

— Объясните, что здесь происходит? — как можно спокойнее спросил сержант Фёдоров, стараясь не показать допрашиваемым какое удивление вызвал у него необычный снеговик. — Скажите, — спросил он у Кузьмы Кузьмича, — кто эти граждане? Почему один лежит, а второй изъясняется на иностранном языке? Если он иностранец, у него должен быть соответствующий документ.

— Да он вовсе не иностранец! — сказал Кузьма Кузьмич и водрузил Леденцу на макушку ведро.

— Разрешите представиться, — церемонно и учтиво поклонился снеговик сержанту Фёдорову. — Я — снеговик Леденец, прибыл сюда из Арктики, почти что с самого Северного полюса.

— Сержант Фёдоров, — приложил руку к форменной шапке сержант.

— Я тоже не познакомился, хотя знаю вас дольше всех. Меня зовут Кузьма Кузьмич Принцесскин. Простите, что только сейчас назвал себя, — извинился Кузьма Кузьмич, — но так уж получилось. Хотя это меня не оправдывает.

— Что вы! Я не обижаюсь. Даже наоборот. Вы мне сразу понравились, — признался снеговик, — зато ваш сосед…

— Прошу прощения, но я вынужден прервать вашу беседу, — остановил снеговика сержант. — Я обязан как можно скорее выяснить, кто этот гражданин и почему он лежит в столь необычном месте? — сказал Фёдоров и нагнулся к лежащему на снегу Агрегатову.

— Понимаете, — развёл руками снеговик, — он, когда услыхал имя Тигропольд, вдруг упал. Поверьте, мы здесь абсолютно не виноваты.

— Разрешите, я всё объясню, — вмешался Кузьма Кузьмич в рассказ снеговика. — Этот человек — мой сосед. Его зовут Леопольд Агрегатов.

— Агрегатов! — ахнул Леденец. — Невероятно! Я вспомнил. Фамилия Тигропольда тоже Агрегатов. Неужели это и есть брат полярника Борьки?

— Какого ещё полярника? — не понял сержант Фёдоров.

— Слушайте, товарищи, — спохватился Кузьма Кузьмич, — пока мы тут будем о полярниках говорить, Агрегатов в сосульку превратится.

— Верно, — согласился сержант, достал из-за спины портативную рацию и вызвал «скорую помощь».

Через несколько минут возле Леопольда Агрегатова хлопотали врачи.

— Что с ним? — спросили хором Кузьма Кузьмич и Фёдоров.

— Ничего страшного, — успокоил их краснощёкий молодой доктор, — нервы. Всё нервы. Мы его сейчас отвезём в больницу, дадим валерьяновых капель, сделаем укольчик, и всё будет в порядке.

Агрегатов открыл глаза. По его худой, обросшей густой щетиной щеке катилась слеза.

— Мой брат Борька в одной шайке с этими шарлатанами и обманщиками. Вот до чего доводят сказки, вредные книги и ненужные телепередачи. Несчастный я, несчастный! Горе мне! Горе!

— Да нет же! — воскликнул снеговик. — Ваш брат вовсе не обманщик и не шарлатан, а наоборот…

Но Агрегатов его уже не слышал. Агрегатова понесли к машине.

Когда «скорая» уехала, Фёдоров снова повернулся к снеговику и Кузьме Кузьмичу.

— А теперь, товарищ Принцесскин и гражданин снеговик Леденец, пройдёмте в отделение. Там вы мне расскажете всё по порядку. Почему Агрегатов лежал на снегу? Кто кричал: «Грабят! Милиция!» И всё остальное тоже доложите. А я запишу, то есть запротоколирую ваши ответы. В моём районе случилось чрезвычайное происшествие, и я должен начать следствие.

— Ой, — снова загрустил снеговик, — не могу я в милицию, там, наверное, тепло. Ещё растаю… И вообще всё пропало. Агрегатова увезли в больницу, а без него из ёлочных шаров никто не появится.