Невидимая смерть

– Не имеет значения. В его трале армия не нуждается и нуждаться не будет.

– Я знаком е чертежами трала, убежден в целесообразности работы над ним. Требую пересмотра решения технического совета!

– Требовать вы можете у Верховного Совета, товарищ комбриг…

Дальше разговаривать было бесполезно. Ростовский положил трубку.

Павел узнал, от кого начались все неприятности. Изобретатель агрегата с цепями и свинцовыми болванками Александр Александрович Михалев, приехав в Ленинград с заказами для мехпарка армии, тут и остался. В инженерном отделе округа нашлись приятели, подыскали место для своего человека, тем более что война победоносно заканчивалась и дезертирством новое назначение не назовешь. Заявку и чертежи Клевцова он передал малосведущему чиновнику, прибавив, очевидно, пару нелестных слов от себя. Клевцов своим тралом разрушал его собственные далеко идущие планы.

После заключения с Финляндией мира в Красной армии начались перетряски. Из Ленинграда Александр Александрович выскользнул в Москву. В автобронетанковом управлении он занял скромную должность, но сделал так, что проект Клевцова попал к нему. Новоиспеченный военинженер второго ранга не поленился перепроверить расчеты, найти кое-какие погрешности и написать развернутый отрицательный отзыв.

Однако Павел не думал сдаваться. Когда Георгий Иосифович спросил, что собирается делать дальше, он ответил:

– Как-то вы сказали: «Изобретатель должен иметь упорство и характер бойца, а военный – особенно». Так и поступлю.

Он выполнил несколько копий чертежей своего трала, разослал по другим учреждениям, которые могли бы заинтересоваться этим изобретением. Они опять попали к Михалеву, поскольку речь шла о танковом трале, а этой техникой ведало автобронетанковое управление, где тот сидел. Чтобы окончательно добить идею, Михалев подбросил начальству мысль снова собрать технический совет и пригласить конструктора.

Занятые своими делами и заранее раздраженные тем, что их отвлекают для повторного разбирательства какого-то несерьезного катка, специалисты вполуха выслушали докладную, монотонно зачитанную председателем совета, и несколько оживились, когда к чертежам на больших листах, развешанных у входа, подошел маленький, несерьезного вида, круглолицый молодой человек, похожий на полкового воспитанника.

– Как явствует из моей докладной записки, успех любого наступления обеспечивается темпом, – начал Павел. – Для преодоления минных полей я предложил свою конструкцию танкового трала. Первый опытный экземпляр хорошо поработал в финскую кампанию.

– Кто об этом сказал? – подал голос кто-то.

– Разве в деле нет отзыва начальника инженерных войск Восьмой армии полковника Шурыгина? – Павел обернулся к председателю совета.

Тот начал рыться в бумагах. Пауза затягивалась. Павел раскрыл свою папку:

– У меня есть копия. Позвольте ознакомить…

Пока он читал, по кабинету прошло какое-то движение. Михалев приблизился к председателю, что-то шепнул на ухо. Однако Павел не обратил на это внимания. Положив отзыв на стол, он вернулся к чертежам:

– С учетом недостатков первого трала, выявленных в боях, я предложил новый вариант катково-ножевого трала.

– С ним мы познакомились на первом заседании, – прервал председатель, так и не нашедший шурыгинской бумаги. – Техническая сторона на данном этапе нас интересует меньше всего. Скажите лучше, сколько боевых машин вы собираетесь забрать для ваших тралов при прорыве, скажем, километра фронта?

– Насколько я осведомлен, технический совет должен определить именно техническую пригодность трала, – насупившись, проговорил Павел. – Ваше любопытство скорее удовлетворит тактик, кто знает, как плотно и какими типами мин защищен этот километр, сколько у противника огневых средств, какова вообще цель прорыва.

– Вижу, к ответу вы не готовы, – безапелляционно, как на приемном экзамене, заявил председатель.

– Правильный ответ даст командир, а не конструктор! – возразил Павел.

– Садитесь и выслушайте мнение более сведущих людей.

Выступавшие не сказали ничего нового: стали утверждать, что трал рассыплется на первых же зарядах, кроме того, он ухудшает маневренность танка, может, как утопающий, погубить и пловца. Когда страсти улеглись, председатель бросил многозначительную фразу:

– К сведению совета, полковник Шурыгин, на чье мнение ссылается Клевцов, освобожден от занимаемой должности в армии.

«Это конец», – подумал Павел. Не вникая в суть слов, он выслушал заранее подготовленное решение: наземные тральщики танковым войскам не нужны, работы над катково-ножевым тралом бесперспективны…