Сдвинули вместе несколько столиков. Чарльз в ударе. Он неустанно что-то говорит, и неожиданно внимание переключается на меня.
– Александр, а что бы ты сейчас делал в Ирландии? – спросил Чарльз.
– Ну, сейчас в Ирландии пять утра, поэтому, видимо, спал бы.
– Нет-нет, я имею в виду, как бы ты проводил время по вечерам, как развлекался… У вас есть такие пиццерии, как эта?
– Таких – очень мало, и они дорогие, пицца у нас чаще подается в ресторанах, – отвечаю я, немного смущенный тем, что оказался в центре внимания.
– Так что бы ты делал?
– Думаю, пошел бы в паб.
– А правда, в пабах полно музыкантов, играет музыка и все такое? – спросила Амбер.
– В некоторых – да, но в основном там…
– Я был в пабе в Дублине, и, пока мне принесли мой «Гиннесс», прошла вечность, я даже подумал, они про меня забыли, – перебил Чарльз. – Так долго…
– Так и должно быть, «Гиннесс» необходимо наливать очень медленно, – объяснил я.
– Да, я так долго ждал, и там было так накурено, ужас, мне было жалко персонал, просто кошмар, – сказал Чарльз.
– А там играют в эту игру с палками? – спросил Эйб.
– Ирландский хоккей на траве, – уточнил я.
– Ты играешь в него? – не отставал Эйб.
– Нет.
– Чарльз был чемпионом по лакроссу в Брайте, – сказал Эйб, – похожая игра вроде, нет?
Амбер и Чарльз быстро переглянулись.
– Что за Брайт? – спросил я.
– Ты читал «Сепаратный мир» Джона Ноулза или «Над пропастью во ржи»? – спросил Эйб.
– Нет.
– Там описаны похожие школы, Чарльз и Роберт оба из этого мира. Заносчивость, игра в крикет, все дела, – продолжал Эйб. Очевидно, он пытался расшевелить Чарльза, подразнить немного, но в чем-то переусердствовал. Амбер смерила его таким взглядом, от которого он замер на полуслове.
– Александр, а у тебя есть какое-нибудь хобби? – спросила Амбер, глядя на меня своими ледяными глазами.
– Да нет, не то чтобы, – ответил я. – Хожу на американский футбол, на обычный футбол, так, иногда, я не особо спортивный.
К счастью, наконец-то принесли пиццу.
Я собирался откусить, но замер с открытым ртом и через некоторое время обнаружил себя глядящим на Амбер Малхолланд, на то, как она проливает колу на свою белую блузку. Протянул ей салфетку, и она поблагодарила меня восхитительной улыбкой. Вот только что-то в этой улыбке было не так: прекрасная, как залитое солнцем кукурузное поле вокруг ракетного комплекса.
Как она отреагирует, если ее муж или деверь окажется убийцей? Я пристально изучал ее. Придет в ужас, а может, ей все равно? Да нет. Несмотря на внешнее спокойствие, она кажется уязвимой. Есть в ней какое-то сходство с Мэрилин Монро или леди Ди.
Мы возвращаемся в Денвер. Мне дико холодно, остальным же хоть бы хны. Я пытаюсь согреться чашкой кофе. Чарльз что-то говорит, но я не слушаю, считаю секунды до дома. Все устали. Амбер шепотом спрашивает Чарльза, как прошли съемки. Тот отвечает – замечательно, и целует ее. От этого поцелуя меня пробирает озноб.
Меня высаживают у Колфакс-авеню.
Несколько проституток, пара такси, свет их лимонных фонарей кажется размытым из-за дождя.
Я стою под навесом порношопа «Киттис ист». До дома совсем недалеко, но у меня нет сил. Вымотался, к тому же без допинга. Все еще моросит. Последний дождь на ближайшие недели.
Начиная с этого времени наступает длительная засуха. До августа, когда леденящий дождь прольется над Форт-Морганом. И я буду молить об этом Вишну, Несущего Шторм, Повелителя Ночи, молить о том, чтобы он укрыл меня, лежащего на кладбище с огнестрельными ранениями, в бреду, не понимающего, что, может, уже поздняк метаться, выживать, мстить за еще одно ужасное убийство в этой мрачной череде преступлений.
8. Воздух, вода, земля, огонь
Мы с Патриком злимся. В комнате жара: вентилятор отставили подальше, чтобы карты не разлетались, да еще Джон и Эрия раздражают: больше обжимаются, чем играют. Рука Джона покоится на ее колене, Эрия обнимает Джона за талию.
Я гляжу на Джона и с отвращением качаю головой:
– Единственное, Джон, чего я не переношу в людях, – это когда они не относятся к покеру всерьез, особенно если на кону деньги.
– Да ладно, всего два доллара, – отвечает Джон и подмигивает Эрии. Та хихикает.
– Это принципиальный момент, – говорю я.
Могу поклясться, что Патрик со мной согласен. Для него, которому осталось жить считаные недели, дорога каждая секунда, не говоря уже о минутах.
– Ты принимаешь ставку или нет? – спрашиваю я.
– Нет, не в этот раз, – равнодушно говорит Джон, бросая карты.
– Твоя очередь, Патрик, – говорю я раздраженно.
Он поднимает ставку и забирает свой выигрыш.
– Может, прервемся на мартини? – предлагает он.
– Хорошая идея, – поддерживаю я, со значением глядя на Джона, который начал было целовать Эрию в ухо. Прошло два часа, как я укололся, а по моему правилу нельзя мешать героин с выпивкой, но, черт возьми, я готов поступиться принципами, только бы не видеть этих полудурков, которые вот уже несколько дней проводят все свое время подобным образом.