Невидимая река

– Есть, я проверяла. – И она направилась к корме.

Я присел на койку. Умница. Продолбает свою жизнь, а мне-то что. На откидном столике валялись ее шмотки: заколка для волос, гребень, сумочка. Я открыл сумочку, взял из нее банкноту в десять фунтов, положил в карман, подумал, положил обратно в сумочку, подумал еще – и купюра все же упокоилась в моем кармане.

Послышался звук льющейся воды. Наконец появилась девица, обмотанная полотенцем.

– Хороша водичка, – сказала она.

– Ну ты даешь! Мне вот так слабо.

– То есть?

– Я не могу мыться под холодной водой, мне подавай удобства.

– Но я мылась горячей.

– Не понял?

– Я включила нагреватель, – пояснила она с наивностью во взоре.

– Но тут же нет электричества, – проговорил я, чувствуя, как на загривке выступает холодный пот.

– А я его включила. Я знаю как: мне приходилось бывать на яхтах, мой дядя Ф…

– Господи! Свет же подает сигнал на пульт охранника, давая знать, что в лодке кто-то есть! – С этими словами я бросился наверх. Глянул через три ряда лодок на будку. Надо ли сомневаться: охранник уже направлялся сюда, чтобы проверить, почему загорелся сигнал, хотя лодку никто не брал. – Твою мать, быстро собирай свое барахло!

Я схватил ее за руку в тот момент, когда она пыталась одновременно натянуть на себя брюки и футболку. Напяливая на себя куртку, я вылез на палубу. Охранник уже был на мостике, он особо не торопился, хрустел чипсами. Само безразличие – он ведь знал, что нам все равно никуда не деться, потому что единственный путь как с лодки, так и на лодку – через него. Нам остается только укрыться на другой лодке, или плыть к пристани, или переть прямо на него в надежде выкрутиться.

– Держись серьезно, – сказал я, помогая ей надеть свитер.

– Ха, чья бы коро…

– Заткнись! Пошли, вроде он нас не заметил.

Мы перелезли через предохранительный рельс и ступили на деревянный настил. Охранник в двух проходах от нас продолжал чавкать чипсами, погруженный в свои мысли. Мы пошли прочь как ни в чем не бывало.

– Говори что-нибудь, – шепнул я.

– Тогда мы с мамой и решили сходить к одному психиатру, но она сказала…

– Да я же серьезно, – перебил я.

– На английском от меня требуется написать эссе на тему «Мой личный ад». Мы сейчас читаем пьесу Сартра «За запертой дверью», так вот там говорится: ад – это другие.

– Другие французы, надо полагать.

– Ну да. А в чем твой личный ад? – спросила она.

– Не знаю. Вот разве – застрять в лифте с Робином Уильямсом…

Мы обогнули док, охранник остался позади. Он взглянул на нас, но с каким-то равнодушием. Мы прибавили шагу и быстро прошли к выходу. Когда мы были уже почти у турникетов, охранник завопил, чтобы мы остановились. Или это мы так поняли его сдавленное: «А ну-ка быра назад, так вас расперетак!»

Мы нырнули под турникет.

– Ты налево, я направо, – сказал я.

– Секс, наркотики, противозаконные действия – ты умеешь развлечь девушку, спору нет. А как мне связаться с…

– Пока не стукнет восемнадцать – никак.

– Как тебя звать-то хоть? – начала она, но я уже бежал через парк.

– Козел! – крикнула она мне вслед.

Я не ответил.

И тут до меня дошло: я кое-что забыл. Полез во внутренний карман куртки – точно. Пакетик с наркотой я оставил на яхте. Прошлой ночью я вымок во время ливня и положил его сушиться на этом чертовом откидном столике. Теперь у меня осталась только одна доза. Проклятье! А я еще надеялся избежать встречи с Пауком. Прошло уже достаточно дней, придется приползти к нему. Где-то раздобыть денег. Прийти в паб на викторину, и, само собой, Паук тоже явится.

Твою мать! Несколько минут я проклинал себя. Но потом успокоился.

Думай о текущем моменте, Алекс, говорил я себе, не заморачивайся насчет будущего. Проблемы надо решать по мере их поступления. Сначала мне нужно получить свою бесплатную дозу при помощи рецепта папани Джона, страдающего диабетом. Менять аптеки каждую неделю – только усиливать подозрение.

Сегодня аптекарь – Смит. Ну, за дело! С рецептом в руке я вошел в аптеку, и, пока они там положенное время готовили зелье – о, сладостные секунды! – листал газеты.

– Привет, Алекс! Как отец? – спросил голос у меня за спиной. Мистер Патавасти.

– Нормально, а вы как себя чувствуете?

– Тоже ничего, правда, колени ноют, но выбираться все же приходится. Вот, зашел за газетами, себе «Таймс», жене «Гардиан». Яд и противоядие, как я их называю. Правда, что из них что – черт его знает! – Произношение мистера Патавасти выдавало в нем человека из высшего класса.

Я засмеялся, и в это время служащий аптеки сказал мне, что мое лекарство готово.

– До скорого, мистер Пи, – попрощался я.

– До скорого, Алекс, – ответил мистер Патавасти.

Я вышел из аптеки, довольный тем, что теперь мне хватит до следующей недели. Наверное, следовало спросить мистера Патавасти, как дела у Виктории. Последнее, что я слышал о ней, – она нашла себе новую работу в Америке. Ладно, это потерпит. Еще встречу старика.