Невидимая битва

Что интересно, эти вопросы всегда вызывали острейший интерес тех, кто брали на себя ответственность духовно руководить обществом. В средние века это была забота Церкви о чистоте человеческой расы. Людей, замеченных в контактах с неизвестными силами, уничтожали как пособников дьявола. Считалось, что такие казни помогают сохранить здоровую наследственность «стада» человеческого, полученную от первого человека, созданного самим божеством. Позднее эти взгляды развились в теории ариософии о божественных расах и бестиальных видах, порожденных через преступные скрещивания. Еще позднее из этих взглядов родилась теозоология и теория нацизма. Государственная идеология Третьего рейха призывала раз и навсегда очистить все человечество от расовой скверны, уничтожить все бестиальные виды или изолировать их как хозяйственных животных. Но это была только массовая государственная идеология, «баланда для нищих». Подлинной целью было создание подлинно сатанинского государства господ и рабов, «низших навсегда», с черными магами в качестве жрецов и с кровавыми жертвоприношениями. И еще — с грандиозным инкубатором бездушных, послушных, физически сильных существ, лишенных всякой индивидуальности и всегда готовых быть вместилищами, проводниками чужой воли, чужой мысли, открытыми для самого низшего внешнего влияния, руководства. В чистом виде нацизм представлял собой сатанизм в облачениях из расовых теорий о бестиальных видах и преступных скрещиваниях. Его целью было создание условий для сатанинских ритуалов на всей планете, а средством — идеологическая обработка. Миллионы людей, обработанных идеями о расовой чистоте, были материалом для приложения самой цели.

Что мы вообще можем сказать о возможности «межвидовых скрещиваний», которая так упорно преследует общество и в которой оно так боится себе признаться? Плохо это или хорошо?

Из научной практики следует, что искусственное преодоление запрета природы на межвидовые скрещивания не приводит к созданию нового полноценного, способного к воспроизводству и эволюции вида. Если и получается новое животное или растение с нужными свойствами, то его приходится воссоздавать каждый раз посредством все того же скрещивания.

Природа не дает права на место в эволюции всему искусственному, не разрешает вмешиваться в эволюцию самим участникам эволюции. Неестественно части Целого вмешиваться в план и процесс Целого. Это и нелогично.

Это же касается и экспериментов с собственной генетикой. Можно стремиться к условиям, которые способствуют гармонии и собственной естественной эволюции, к естественным природным эволюционным условиям, но участнику эволюции пытаться искусственно влезть в то, что лично им не создано, как-то несерьезно. Одно дело познание, а другое — самонадеянное вмешательство. Ни одна попытка нашего преобразования окружающей природы, ее «усовершенствования», не дала ничего хорошего. Мы не можем даже обустроить свой быт так, чтобы он естественно вписывался в гармонию природы без зловонных отстойников и катастроф. Но лезем с той же самоуверенностью даже в собственные механизмы наследственности.

Похоже на то, что маленькие головастые садисты тоже не смогли создать новый генетически устойчивый, самовоспроизводящийся вид искусственного живого существа. У них, судя по долгой многовековой истории их попыток скрещиваний с человеком, до сих пор не ладится с самовоспроизведением. Об этом говорят многочисленные современные факты искусственной беременности женщин-жертв похищений и принудительного изъятия семени у мужчин, факты из уфологической статистики. До сих пор эти существа вынуждены пользоваться женщинами как инкубаторами, и людьми вообще как источниками все нового и нового генетического материала. Как в экспериментах человека по выведению гибридов, когда для создания каждого нового гибрида необходимо использовать все то же скрещивание. Не получается, каким бы совершенным знанием природы ни обладали эти существа, не получается у них создание нового полноценного, жизнеспособного вида.

Похоже, что мы, люди, в какие бы ядовитые окружающие условия ни загнали себя своим техническим прогрессом, все же являемся достаточно естественной, богатой, чистой средой для их опытов. Это, конечно, льстит нашему самолюбию, но целесообразнее сделать простой вывод: эти самые экспериментаторы, которые используют нашу генетику, находятся в еще более плачевном физическом состоянии. Это, в общем-то, видно по их внешнему облику — участники контактов отмечают невыразительность их физиономий и возникающее отвращение ко всему их виду.