Невидимая битва

Тогда образ стал менее ясным и внезапно исчез. Я приказал ему вернуться; тогда я почувствовал около себя нечто вроде дуновения, и что-то коснулось моей руки, державшей шпагу; тотчас же онемела вся рука. Мне казалось, что шпага оскорбляет духа, и я воткнул ее в круг около меня. Тотчас же вновь появилась человеческая фигура; но я чувствовал такую слабость во всех членах, так быстро слабел, что вынужден был сделать два шага и сесть. Тотчас же я впал в глубокую дремоту, сопровождавшуюся видениями…

В течение многих дней я чувствовал боль в руке, и она оставалась онемевшей…

… Я не объясняю, в силу каких физиологических законов я видел и осязал; я только утверждаю, что я действительно видел и осязал, что я видел совершенно ясно, без сновидений, и этого достаточно, чтобы поверить в реальную действительность магических церемоний. Впрочем, я считаю это опасным и вредным: здоровье, как физическое, так и моральное, не выдержит подобных операций, если они станут обычными. Пожилая дама, о которой я говорил, могла служить доказательством этого, так как, хотя она и отрицала это, но я уверен, что она привыкла заниматься некромантией и гоэтией. Иногда она молола совершенную бессмыслицу, часто сердилась безо всякого повода…»[173]

Одним, словом, «пиковая дама» была больна.

Европейские каббалисты называют это болезненное состояние эмбрионатом. Им обычно награждают себя те, кто занимаются такими вызываниями духов. В Библии эта духовная болезнь зовется одержанием, и в Евангелиях упоминается, что Учитель лечил многих таких людей, избавляя их от влияния овладевших ими невидимых существ.

Рассказ Леви дает нам представление об обитателях низших уровней невидимого мира. Их вторжение в жизнь людей, если им открывают дверь, разрушительно. Эти существа несут с собой душевный холод и страх. Страх дает им возможность выпивать жизненные силы колдунов и подчинять их своей воле. Сам колдун вместо приобретения власти чаще всего становится одержимым, не способным управлять собой.

Можно задаться вопросом — какие побуждения стоят за действиями этих потусторонних существ?

Очевидно, самые обычные человеческие побуждения, те же, что и у вызывающих их колдунов — желание владеть и повелевать. И эти страсти возвращают нас к Семи ангелам Амадеуса и Антонио Дука. < Мальцев С. А., 2003 >

Если мы посмотрим с психологической точки зрения на действия этой настойчивой семерки, то какие побуждения увидим за ними?

Семь «ангелов» требуют всеобщего поклонения себе. Какое качество может скрываться за таким желанием?

Обычное тщеславие, честолюбие, следующее из самолюбия и эгоизма. Что еще кроме этого?

Есть ли тут что-то святое и божественное, ангельское? Или в описании той истории с Семью духами слово «ангелы» лучше было бы заключать в кавычки?

Семь «ангелов» принуждают людей к всеобщему поклонению им, запугивая эпидемией и показывая свою власть над ней. Сейчас мы называем это акцией устрашения.

«Ангелы» хотят, чтобы им поклонялись на том месте, где когда-то вельможи римские предавались всем удовольствиям жизни, и где потом в течение тысячи лет практиковали свои обряды некроманты, вызыватели теней из мира мертвых. Что за странное пристрастие к такому месту у «божественных помощников»?

И, наконец, «ангелы» хотят, чтобы те, кто их вызывают, отбросили заменители их подлинных имен и призывали их теми именами, обнародования которых так боялись верховные иерархи Ватикана. Что так пугало пап и кардиналов в этих именах?