Невезучие

— А ты уверен, что именно начала? — подозрительно хмыкнула я, нескромно скашивая глаза. — М-да-а-а, негусто…

Дракон раскрыл пасть, намереваясь выдать новую отмазку, и вдруг успокоился:

— Знаешь, — печально, словно читая некролог, произнес он, — кажется, я погорячился насчет того, что не ем девушек… Хотя от такой заразы, как ты, можно запросто язву желудка заработать!

— Хилое оправдание у тебя получилось. Знаю я этот ваш пресловутый мужской шовинизм! — склочно фыркнула я. — Откуда в тебе столько предрассудков? Женщина, она тоже человек…

— Не уверен! — мотнул башкой дракон, явно намереваясь продолжить диспут. — Вот ты точно никакой не человек, а сама настоящая, первостатейная стерва!

— Кто, я?! — немедленно взбунтовалась я, не соглашаясь с выданной им характеристикой.

— Ты, ты! — издевательски поддакнул дракон. — Неужели сразу не понятно? У тебя что, острая интеллектуальная недостаточность?

— Слушай, ты по себе-то всех не суди, — язвительно посоветовала я. — Думать — процесс сложный, поэтому гораздо проще записаться в судьи…

Дракон несколько мгновений пытался подобрать достойный ответ, но, видимо, не нашел нужных слов и вместо этого усиленно замахал крыльями, поднимая нас на высоту обитания стрижей.

— Что, съел?! — самоуверенно торжествовала я. — Своим-то умом приятно даже до банальности дойти!

Чудовище посмотрело на меня с нескрываемой гадливостью, будто на надоедливое и весьма кусачее насекомое, имеющее нехорошую привычку вгрызаться в наиболее нежные места.

— Да-а-а, недаром папа говорит, что женщины — существа, предназначенные для создания видимости недолговечного кайфа и последующего разоблачения иллюзий, — философски процитировал он. — Сомневаюсь, что такую ведьму, как ты, полюбит какой-нибудь приличный мужчина…

Последняя фраза крылатой твари уязвила меня в самое сердце.

— Ах так?! — возмутилась я. — Тогда я с тобой больше не разговариваю! И вообще, убери свои вонючие лапы и отпусти меня немедленно!

— Да пожалуйста! — нахально подмигнул дракон и демонстративно разжал когти, выпуская меня на свободу.

— Ой, мамочки! — До меня наконец-то дошла вся рискованность моего положения, но было уже поздно.

Всем известно, что притяжение земли — штука совершенно непреодолимая, бороться с которой глупо и бесполезно. Увлеченный моим феминизмом, дракон интенсивно махал крыльями на протяжении всей бурной, но весьма недолгой беседы, постепенно поднимаясь все выше и выше, к самым облакам. И вот оттуда-то я сейчас и падала, оглашая воздушное пространство славного града Берестянска утробным, переходящим в завывание стоном категорически не желавшего расставаться с жизнью существа. И правильно, кому же хочется умирать в двадцать-то с небольшим лет? Ветер свистел в ушах, норовя сорвать кафтан, и звучно наполнял мой разинутый рот — создавая отличный аэродинамический эффект. Меня оригинально согнуло на лету, и в какой-то момент я поймала себя на том, что пристально смотрю себе между ног, да в придачу и слюни туда же пускаю. Струей восходящего воздушного потока меня едва не вывернуло наизнанку, крючком искривило шею, аки былинному гусю-лебедю, и чуть не оторвало голову. Свободное падение длилось столь долго, что я вполне успела сделать все необходимое: насладиться невесомостью, подумать о вечном и прийти к выводу, что уж если не инфаркт, то перелом позвоночника мне гарантированно обеспечен. Хотя о чем это я? После таких падений не выживают…

Земля приближалась. Я продолжала орать.

— А-а-а! — Мимо промелькнул высоченный шпиль нашей колокольни.

— А-а-а! — Совсем близко от меня пронеслась крыша храма богини Аолы.

— А-а-а! — Я увидела щекастое бабье лицо, растерянно застывшее в окне третьего этажа богатого терема и не выпускающее из зубов откушенный кусок сдобной баранки.

— Ой! — Меня боком приложило обо что-то мягкое и вонючее.

— Ай! — Снова подбросило и отшвырнуло на мостовую, прямо под копыта опрометью несущихся коней, запряженных в груженную горшками телегу.

«Смерть сама по себе не страшна, — мысленно прощалась я с жизнью, — страшно то, что это уже навсегда!»

Всхрапывающая тройка скакунов, управляемая чьей-то умелой рукой, чудом отвернула в сторону, слегка зацепив меня ободом колеса и немного протащив по дороге. Интересно, и кому это в голову пришло абсурдное утверждение, что земля круглая? Нет, это неправильно. Она грязная, невкусная и на зубах скрипит…

Остатками затухающего сознания я еще успела различить — вот меня бережно сгребают в кучку, подхватывают на руки и поднимают с мостовой…

«Что, опять вверх?! — рефлекторно ужаснулась я. — Нет, только не вверх!»

И я отключилась.