Невезучие

— Мудрым и добрым можно считать того, кто, споткнувшись о дракона, называет его драконом, а не… — со вкусом ввернула неприличное словечко подъехавшая Кайра, с неприкрытым интересом внимавшая нашей беседе.

Трей задумчиво выкатил глаза, соображая, кого же сейчас обсмеяли, меня или его.

— Первый человек, бросивший ругательство вместо камня, стал творцом цивилизации, — глубокомысленно произнес Тай, подмигивая Кайре. — С тех пор ругательствами бросаются к месту и не к месту. И в этом заключается главная правда жизни!

— Ой, — иронично хмыкнула я, — ну что вы, эльфы, за раса такая въедливая? Так и норовите из любой ситуации развить несанкционированные философские дебаты. А я ведь только и хотела, что попросить выросшего в пустыне, а потому привыкшего к жаре дракона лететь пониже, чтобы прикрыть нас отбрасываемой им тенью…

— Нехорошо, — лицемерно ухмыльнулся принц, первым тут же пристраиваясь точно под летуном и невозмутимо продолжая путь, — извлекать выгоду из всего и всех! Надо же, решила использовать друзей. Какая же ты эгоистка, княжна!

— Может, и нехорошо, зато практично! — насмешливо буркнула я. — И это тоже правда жизни, еще почище чем твоя!

— А в чем она состоит на самом деле, эта ваша правда? — окликнул нас дракон.

— Правда в том, что все вокруг врут! — Я показала принцу язык, намекая на его заумные философские изыскания. — Всю жизнь!

— А в чем тогда смысл жизни? — совсем растерялся простодушный Трей.

— В том, чтобы своевременно научиться извлекать правду из всего, даже из вранья и неприятностей. Пока тебя не убили! — язвительно провозгласила я.

— Круто завернула! — припух дракон. — Жаль, что ты не драконица. Я бы тогда в тебя точно влюбился…

— Еще чего! — Я состроила Трею глазки.

Кайра обидно расхохоталась, бормотнув что-то про нашу нетрадиционную сексуальную ориентацию. Тайлериан недовольно фыркнул.

Невдалеке показалась опушка небольшого лесочка, обещающего долгожданную прохладу и отдых. Все облегченно вздохнули.

— Вот прикинь, — не желал сдаваться приободрившийся эльф, — например, кто-то вляпался в крупные неприятности и кричит: «Спасите, помогите!» Как ты собираешься извлекать выгоду из подобной нелегкой ситуации?

Я почесала в затылке и только открыла рот, собираясь выдать ехидный ответ, как неожиданно до нашего слуха донеслись хриплые вопли, без сомнения шедшие из того самого лесочка.

— Помогите, люди добрые, Аолой заклинаю! — жалобно выводил сиплый мужской голос. — Спасите, убивают!

Мы с принцем шокированно переглянулись.

Как уже неоднократно подтверждалось на практике — все законы подлого невезения писаны специально для неудачников. Для счастливчиков придуманы законы везения. Правда, я уже окончательно пришла к выводу, что границы везения и невезения весьма расплывчаты и подвержены смещению. Оставалось доказать это остальным.

Приглядевшись к кричавшему, я возмущенно охнула и, пришпорив Орешка, резвым галопом поскакала к лесу, ибо в призывающем на помощь мужчине я с первого взгляда опознала опального владыку славного града Эйсенвальда — Вольдемара Эйсенского. Честно говоря, сейчас молодой маркграф не производил впечатления грозного повелителя, а смотрелся тем, кем и являлся на самом деле — беззащитной жертвой. Толстые веревки, плотно обвивающие тело эмпира, удерживали его в отнюдь не самой удобной позе, плотно притиснув к шершавому стволу раскидистого бука. Из одежды на Вольдемаре оставались лишь кожаные штаны, выставляя на всеобщее обозрение не отличавшийся особо развитой мускулатурой торс. Плечи украшали ссадины, под глазом наливался синяк. Парадоксально, но при каждой нашей встрече эмпир неизменно носил следы побоев, при этом умудряясь оставаться вполне милым и привлекательным. Да он само невезение во плоти! Ходячая иллюстрация к фразе: за одного битого двух небитых дают. Во всяком случае, я бы дала, хотя Вольдемар совсем не выглядел тем долгожданным подарком судьбы, коим он на самом деле являлся для меня. Но это было неважно, потому что я наконец-то обрела пятого Воина Судьбы, на воссоединение с которым надеялась с тех пор, как фрау Осса рассказала мне про Храм Смерти на острове Ледница. Я ведь знала, что маркграф намеревался отправиться именно туда, а следовательно, неизбежное пересечение наших путей оставалось вопросом времени и ничего другого. При этом следовало помнить, что в недалеком будущем нас поджидала неминуемая встреча с еще одним избранным персонажем, правда, отнюдь не таким добрым и безобидным, как Вольдемар…

— Ах! — воскликнула Лизелотта, всплескивая руками и легкокрылой птичкой слетая с лошади. — Любимый мой!

Любимый ответил нечленораздельным мычанием. Отчасти по причине потери сил, отчасти из протеста.

Но девушка не обратила ни малейшего внимания на его возмущенные стоны и бросилась развязывать веревки, вгрызаясь в них чуть ли не зубами.

— Лиззи, ну зачем так-то?! — укорила я.

Магичка виновато покраснела, с ее ладони сорвался небольшой огненный сгусток, и спустя мгновение маркграф обрел свободу, неловко повалившись на руки подхватившего его принца.