Невеста Всадника без головы

– Мне в голову ничего не приходило, – неожиданно признался Олег. – Мне просто сказали, что я должен работать физически на свежем воздухе, работа должна приносить только положительные эмоции и не быть особенно тяжелой.

– Интересная рекомендация, – удивилась Аня.

– Да не то слово… Я перебрал в уме все, что только возможно, пока не пришел к выводу, что мой путь лежит к конюшне. Сами посудите – воздух свежий, работа не особенно тяжелая, а уж эмоций положительных хоть отбавляй!

– Все так, но почему такая рекомендация? – Аня вопросительно посмотрела на Сомова. Ей не хотелось задавать вопрос напрямую: «Что с тобой такое приключилось, что тебе дали такой совет?»

– Не знаю, думаю, потому что от меня хотели избавиться.

– Как это?

– Шучу. – Олег, увидев на ее лице удивление, решил свернуть разговор.

– Нет, все-таки как ты здесь оказался? – Аня так и не получила вразумительного ответа, а потому волновалась и даже злилась. – Ведь чтобы это все построить, такие деньги нужны!

– У меня были деньги.

– Сомов, я же отлично понимаю, что ремонтом ванных комнат, репетиторством и прочими подобными штуками денег на такое дело не заработаешь! – воскликнула Аня.

– Не заработаешь. А почему вы говорите о ремонте, как вы выразились, ванных комнат?

– Олег, как тебе не надоело придуриваться, прости, конечно, за мою прямоту! – Аня с трудом сдерживала слезы. – С начальником, наверное, так разговаривать не стоит.

– Не стоит, – в свойственной ему лаконичной манере согласился Олег.

– Ну, тогда не буду. Я просто порадовалась за тебя, за твои успехи и хотела узнать, как тебе удалось такое.

– Вы, Аня, имеете в виду клуб?

– Ну да.

– У меня были деньги. Не бешеные, но хорошие. Мне посоветовали продать квартиру.

– И ты продал свою квартиру.

– Продал.

– И что теперь? Где ты живешь?

– Здесь. Где же мне еще жить?

– Ты хочешь сказать, что ты продал свою квартиру и на вырученные деньги купил этот клуб?

– Нет, я хочу сказать, что, продав квартиру, я мог купить только заброшенный участок земли с несколькими развалившимися строениями. Мне это хозяйство досталось от одного фермера-неудачника почти задаром. Повезло, в определенном смысле. Я потом еще долго месил грязь старыми резиновыми сапогами, которые тоже достались от бывшего владельца земли.

– Но ведь здесь столько сделано! Как тебе это удалось?

– Знакомые, хорошие знакомые.

– Уж не те ли друзья, которых ты пригласил…

– У меня в прошлом никогда не было друзей, – заявил Олег. – Ни одного. Так вот получилось. Друзья у меня появились совсем недавно. Тоже так вот получилось.

«А как же свадьба?! Та, которая не состоялась по твоей вине?! И кто тебе тогда были те самые люди, те самые четверо, которых ты называл друзьями?! И почему ни разу они больше не встретились мне? Хотя с какой стати мы должны были с ними встречаться. Ведь они СЧИТАЛИСЬ ЕГО друзьями, а вовсе не моими!» Все это Аня хотела произнести вслух, но не стала. Осторожность сродни мудрости – на этот раз она решила промолчать. Чем больше Аня задавала вопросов, тем больше их возникало.

На строительной площадке был такой порядок, что Аня воскликнула:

– Здесь у тебя что, феи работают? Со стрекозиными крылышками? Как можно на стройке такой идеальный порядок поддерживать?!

– Можно. И в этом нет ничего сложного. Надо часто проверки устраивать и за грязь лишать премий. Я не мог допустить, чтобы рядом с таким благолепием, – Олег махнул рукой в сторону конюшен и манежей, – был бардак. У меня же все клиенты и, главное, клиентки разбегутся. Они считают, и, заметим, весьма справедливо, конный спорт – это красота, изящество и… красивая природа.

– Ага, а лошадки даже какать не умеют. А навоз – это вовсе не от них, а от автомобилей, – съязвила Аня.

– Вот-вот. Мне как-то одна из дам так и сказала: «Я сюда приезжаю эстетически наслаждаться, а не лошадей чистить».

– Ну, ей же и не приходилось это делать. У тебя вон сколько конников. К каждому клиенту приставить можно.

– Вот я и завел их после этого и нескольких других подобных разговоров, – развел руками Олег.

– А сколько у тебя лошадей?

– Много. Вы же видите, Аня, почти все денники заняты. Причем в аренде очень малая часть.

– Нет, не те, которых ты обучаешь. Я имею в виду твоих, личных.

– Моих личных? Две. Вот эта старенькая кобылка – Пижма. Гонтер[3] – Воробей.

– А Воробей участвовал в соревнованиях?

– Да, в стипль-чезе. Понимаете, гонтеры созданы для этих соревнований. Выносливы. Они же потомки тех лошадей, которые участвовали в древней охоте. Естественные препятствия, овраги, лес, водоемы – это для них пустяк. Охота может длиться целый день – не всякая лошадь выдержит. А эти – запросто. И потом, они юркие, подвижные, по пересеченной местности двигаются быстро, сноровисто. Я вот пробовал Воробья в гладких скачках, плохой результат показал, а вот в стипль-чезе очень даже неплохо.

– Ну, это обычная практика, – согласилась Аня, – так обычно поступают.

– Я на Воробья ставку делаю. Хороший конь, умненький.

– Его сейчас будут готовить к летним соревнованиям?