Невеста Смерти

На наш ужин жених оспоздал на добрых четверть часа, ейсли не больше. Все это время я пщросидела в столовой, которая превосходила по размерам неашу школьную. Стол здесь тоже был ничуть не меньше того, за которым помещались все ученики школы. Место для шеда было накрыто, конечно, во главе, а для меня — по правую руку от него. Компанию мне составляли молодой лакей, кажется, тот же, что помогал Карлу с моими чемоданами, и бокал воды. Больше, естественно, в отсутствие Фолкнора мне ничего не подали.

К счастью, Ирис, заметив, что я не пришла на полдник, о котором просто ничего не знала, принесла мне в комнату стакан молока и пару жаренных лепешек из домашнего пресного сыра. Правда, это было уже давно, и я даже не помнила, как проглотила это все, поэтому уже снова мучилась от голода. Секунды тянулись для меня невыносимо долго. Я исподтишка разглядывала убранство столовой, которое вновь поразило меня своей сдержанной элегантностью и уютом, и мысленно накручивала себя перед новой встречей с женихом, гадая, как он себя поведет. Других приборов на столе не было, а это означало, что ни Ронан, ни госпожа Фолкнор к нам не присоединятся.

Наконец двери распахнулись, заставив меня вздрогнуть. Сначала в столовую вошел Долорсдон, распорядитель дома, а потом буквально влетел Торрен Фолкнор. Он шел так стремительно, что мантия жреца развевалась за ним, словно крылья, заставив меня вспомнить о бедной летучей мышке.

— Я прошу простить меня за опоздание, Нея. Возникли серьезные обстоятельства, вынудившие меня на время покинуть Фолкнор. Я надеялся вернуться вовремя, но задержался.

Он сел рядом со мной и залпом осушил свой бокал воды. Его движения были резкими, стремительными, вид — уставшим. Это позволяло надеяться, что он не соврал: действительно отлучался по делам и действительно торопился вернуться.

Интересно, кто научил его называть меня «Нея»? Скорее всего, Ронан.

— Ничего страшного, шед Фолкнор. Вы честно предупредили, что вы занятой человек.

Он покосился на меня, слегка изогнув бровь, словно мой ответ его удивил, но ничего не сказал. Нам как раз начали приносить еду, и от разнообразия закусок у меня глаза разбежались. Ужин хозяина дома разительно отличался от того, что подавали в школьной столовой. Здесь хватало и свежих овощей, и легких молодых сыров, и нежирного, тонко нарезанного мяса, и даже рыбы слабой соли. Мне потребовалось призвать на помощь все свое воспитание и самообладание, чтобы не накинуться на содержимое тарелки с непристойным энтузиазмом.

Фолкнора еда интересовала гораздо меньше, чем меня. Боковым зрением я видела, что он не столько ест, сколько медленно потягивает вино из бокала и поглядывает на меня. Но мне было наплевать. Первый раз за два дня я видела перед собой нормальную еду, и поскольку сам шед молчал, не торопясь инициировать разговор, я позволяла себе есть. И собиралась наесться и за прошедшие дни, и впрок, если получится.

— Приятно видеть, когда кто-то в моем присутствии ужинает с таким аппетитом, — наконец заметил Фолкнор, когда моя тарелка почти опустела. — Редкое зрелище.

Я торопливо прожевала то, что успела положить в рот, и максимально нейтральным тоном поинтересовалась:

— Ваше присутствие обычно отбивает у людей аппетит?

— Очевидно, немаловажную роль играет тот факт, что я известный на все королевство отравитель, — таким же нейтральным тоном ответил он.

Кусочек рыбы, который я пыталась проглотить в этот момент, встал поперек горла. Я непроизвольно замерла, почувствовав, как забилось сердце, исподлобья покосилась на жениха. У него было странное выражение лица: губы как всегда сжаты в прямую линию, но глаза при этом как будто улыбаются.

Я проглотила рыбу, откашлялась, незаметно сделала глубокий вдох, успокаивая сердце, и поднесла к губам бокал вина, давая себе время привести в порядок мысли и обрести контроль над голосом.

— Полагаю, вы обручились со мной и позволили приехать в ваш замок не для того, чтобы отравить меня.

— Конечно, — кивнул он. — А я полагаю, что вы очень голодны. Мне сказали, что вы плохо едите.

Даже не знаю, от чего я смутилась больше: от того, что не смогла скрыть голод, или от того, что он был в курсе моих проблем с питанием — незначительного, как мне казалось, для него обстоятельства. Интересно, кто ему сказал?

— Я понимаю, что наша еда для вас непривычна, Нея, — голос жениха прозвучал почти… мягко? — Но вам придется к ней привыкнуть. В нашем климате иначе не выжить.

Пока он это говорил, нам как раз подали основное блюдо. И если у него на тарелке лежал большой мясной стейк, сочившийся розовым, то мне принесли запеченную белую рыбу и поджаренные на огне свежие овощи. Другими словами, именно то, что я привыкла есть на ужин.

— Здесь не юг, большую часть года свежие овощи и фрукты — роскошь. Моя семья может это себе позволить, но я не собираюсь снабжать ими столовую школы. Рыба доступнее, но она не питает так, как мясо.