Рэнд спешился на холме неподалеку от замка и прислонился к старому дубу, в детстве служившему ему крепостью, убежищем и всем, что может понадобиться мальчишке. Дерево было таким же древним, как сам замок. Неизменное, незыблемое, вечное. Надежный якорь в его полной опасных приключений жизни, которая снова сделала неожиданный вираж.
Он смотрел на маленькую фигурку, вырисовывавшуюся в окне западного крыла замка, в его окне. Нет, в
Разумеется, в промежутках между разговорами с Томасом, Найджелом и самой Джоселин он сознавал, что женился навсегда. Но дошла эта правда до глубины его сознания лишь сейчас.
Леди Бомон. Его жена. И это также казалось странным и одновременно правильным.
Как может мужчина добиться любви собственной жены? Сегодня этому положено неплохое начало. Он был уверен, что не любил еще ни разу в жизни. Такое не прошло бы незамеченным. Ему доставляло удовольствие общество многих дам, но любовь? Нет. В глубине сознания маячила надежда найти нечто подобное тому, что было между его родителями. Казалось, стоит подходящей женщине появиться на его пути, и любовь немедленно поразит его как гром среди ясного неба. Разумеется, эти смешные ожидания не оправдались. А теперь он уже был женатым мужчиной.
Рэнд понятия не имел, как завоевывают любовь женщины. Раньше он всегда избегал женщин, которые старались завоевать его.
«Часто желание идет рука об руку с любовью», — думал он.
Возможно, ответ именно в этом. Надо разбудить в ней желание, и Джоселин полюбит его. Но тогда все сводилось практически к тому же примитивному обольщению. Прежде у него не возникало с этим трудностей. Но он никогда не связывал себя с женщиной, если влечение между ними не было взаимным. Если игры, предваряющие сближение, не свидетельствовали об определенном опыте. Ни о каких обязательствах не шло речи, единственное, что имело значение, это «здесь» и «сейчас».
Теперь все было иным — и обстоятельства, и сама женщина. Несмотря на кокетливые манеры Джоселин и ее внешнюю самоуверенность, она, несомненно, была неискушенной в любви. Рэнду не приходилось обольщать невинную девушку, пробуждать еще не испытанные желания. И никогда он не стремился к этому.
Дядя был прав, следовало запастись терпением. Рэнд опустился на холодную землю и прислонился спиной к дереву. Он понимал всю важность терпения, знал цену ожиданию подходящего момента, чтобы сделать решительный шаг, ошеломить, ввести в бой свежие силы. Он также пережил неудачи, явившиеся результатом поспешных действий, продиктованных эмоциями, а не рассудком.
Тень в окне не двигалась. Интересно, о чем она сейчас думает? Разделяет ли его растущее влечение к ней? Пытается угадать, что будет, когда он ляжет к ней в постель не для того, чтобы уснуть? Тоскует ли по теплу его тела, мечтает, чтобы он прикоснулся к ней губами, жаждет горячих и откровенных ласк? Томительно ждет мгновения, когда страсть поцелуя перельется в нечто большее, неконтролируемое, волшебное?
Рэнд беспокойно шевельнулся и глубоко вздохнул. Довольно.
«Прежде завоюй ее сердце, Рэнд, и наберись терпения…»
Терпение… Хватит ли у него характера? С каждой минутой, проведенной как в ее обществе, так и вдали от нее, он желал Джоселин все сильнее. Желал провести руками по ее крутым бедрам, целовать тяжелую полную грудь, ощутить, как ее ноги переплетутся с его ногами…
Он глухо застонал. Разве ему удастся сдерживать себя, если предаваться подобным мыслям? Лучше подумать о другом. Сегодня он встретился со своими людьми, и, как и следовало ожидать, они не сообщили ему ничего интересного. И ему было нечем занять свой ум на протяжении долгих часов, которые он собирался провести здесь. Он хотел вернувшись найти Джоселин спящей, иначе…
А если он пойдет к ней немедленно и захочет сделать ее своей женой по-настоящему — неужели она воспротивится? Возможно, и нет, если судить по пылкости, с которой она отвечает на его поцелуи. Но не пожалеет ли Джоселин об этом после?
Нет, время еще не пришло. План, заключавшийся в том, чтобы заставить ее испытать к нему влечение, равное по силе его влечению, по-прежнему казался здравым. Это был план, единственный на данный момент. И разве женщины не хотят всего сильнее то, чего не могут получить?
Рэнду не пришло в голову, что Джоселин оказалась иной, чем прочие знакомые ему женщины, и мало соответствовала образу, который он нарисовал в своем воображении.
Терпение… Никогда еще это слово не казалось таким пугающим. Но если от него требовалось именно это, так и быть. На карту были поставлены две судьбы — его и Джоселин. Конечно, будет нелегко. Но все стоящее дается нелегко.