Невеста по ошибке

Заснула она, едва голова коснулась подушки, и сразу же перенеслась в незнакомый просторный зал, полностью залитый яркими солнечными лучами. Перед ней в обитом синем бархатом кресле, больше похожем на трон, сидел молодой брюнет с непонятными глазами. Ярко-голубого цвета, они не подходили под облик мужчины, как будто из юной оболочки смотрел на мир умный, проницательный человек, проживший не один десяток лет.

— Ну, здравствуй, моя ошибка, — весело ухмыльнулся брюнет и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Представляешь, четвертый раз в жизни ошибаюсь. Вот как, скажи на милость, я смог перетащить тебя из немагического мира к оборотням? Надо было к амазонкам. А их воительницу — в это молодое тело. А получилось что, а? Ты — здесь, амазонка — в твоем мире, девчонка, влюбленная в этого дурня, командует солдатами. — Мужчина на секунду замолчал, притворно вздохнул, покачал головой. — Хотя, может, так даже к лучшему. Ты вроде язвительней амазонки будешь. А этому обормоту такая и нужна. Ты, главное, спуску ему не давай и от встреч не отказывайся. Ни от каких.

В воздухе перед ошарашенной Ирой завис, а потом плавно поплыл в ее сторону ярко-красный кулон на золотой цепочке.

— Возьми. Пригодится. И не трусь, ошибка. Прорвешься.

Цепочка сама собой застегнулась вокруг шеи Иры, кулон улегся в ложбинке ее грудей.

Миг — и все пропало. Проснулась Ира в той самой постели, в которой и засыпала.

— И что это было? — изумленно пробормотала она.

* * *

Спал Генрих отвратительно. Кое-как добравшись из подвала до постели, он сразу же заснул и потом несколько раз за ночь просыпался в холодном поту. Ему снились боги, все сразу, хором смеявшиеся над ним, резко превратившимся в неудачника, его супруга, без стеснения хамившая в лицо императору прямо на зимнем балу, споткнувшийся на полной скорости конь… Да что только ему ни снилось. Всех увиденных кошмаров Генрих утром даже припомнить не мог.

Умывшись ледяной водой, чтобы хоть как-то убрать липкую паутину страха, Генрих процедил сквозь зубы очередное ругательство. «С ней станешь счастлив, если поумнеешь», — пришли на ум слова пророчества. Счастлив? Вряд ли. Пока что Генрих ощущал раздражение, гнев, злость, да что угодно, но только не счастье.

Приведя себя в порядок и надев теплый домашний костюм в клетку, Генрих спустился в обеденный зал, решив позавтракать внизу.

За накрытым к завтраку столом, к его удивлению, уже собралось все семейство, включая ненаглядную женушку. Родители, предпочитавшие завтракать у себя, на этот раз изменили своим привычкам. Сестра с братом тоже сидели за столом, с любопытством рассматривая ту, что вошла в их семью.

— Ирвинг, Валери, — Генрих кивнул сначала им, потом поклонился родителям, как воспитанный сын, а затем заставил себя сесть рядом с женой.

— Доброе утро, милый, — в голосе матери звучала озабоченность.

Генрих удивленно вскинул брови: что опять успело произойти?

— Луиза, детка, — мать посмотрела на жену, — покажи ему.

Та вытащила из-за ворота длинного закрытого домашнего платья красный кулон на золотой цепочке.

— Что это? — Генрих не помнил, чтобы такая, несомненно, драгоценная, вещь присутствовала в их сокровищнице.

— Подарок Зирта, — сообщил хмуро отец.

Генрих застыл статуей сам себе. Зирт, бог-вседержитель, создатель всего сущего, считался существом опасным и страшным. Ему даже молиться старались как можно реже, прося о чем-либо других богов.

Зирт не вмешивался в дела подвластных ему существ. Они его не интересовали. И этот кулон… Если он действительно от Зирта…

— Это точно? — чуть отстраненно спросил Генрих, все еще пытаясь осмыслить произошедшее.

— Молодой брюнет с ярко-голубыми глазами, сидел в кресле, похожем на трон, — почему-то ответила жена.

Доходило до Генриха долго, секунд пять, не меньше. Да, именно Зирт, являвшийся самым древним из богов, любил носить маску юного мужчины. Но это получается…

— Он тебе приснился?!

— Сама в шоке, — буркнула жена.

* * *

«Если вдруг произойдет что-то непонятное, не стесняйся спрашивать», — заявила Ире вчера во время разговора свекровь. И Ира, боясь наделать лишних глупостей (обычные, не лишние, она и так каждый день делала), отправила служанку за свекровью.

Та пришла, выслушала, посмотрела на кулон, нахмурилась:

— Не знаю, зачем ты понадобилась богам, ничего хорошего после таких встреч не происходит. Спускайся к завтраку, за столом обсудим. Может, Генрих к нам присоединится.

Неуверенность матери насчет поведения сына Иру позабавила. Впрочем, на этот раз муж, как ни странно, за столом появился. Выслушав рассказ, он посмотрел на Иру как на пьяного зеленого человечка, вдруг решившего стать балериной:

— Он тебе приснился?!

«Нет, блин, — саркастически подумала про себя Ира, — я просто так свои фантазии всем подряд рассказываю. Делать мне больше нефиг».

— Сама в шоке, — буркнула она.

Ели в молчании. О чем думали младшие дети и зачем их вообще пригласили за стол, Ира не знала. А вот муж явно не пришел в восторг от случившегося и хмуро ел молочный суп, разлитый в глубокий порционные тарелки из тонкого фарфора.