Невеста по ошибке

— Что ты!.. — Маэ замахала на меня руками. — Они бы меня убили за такие вопросы. Перед тем как изгнать меня из гарема, Нерун, главный жрец после Кесо, долго расспрашивал и даже пытал. Я все выдержала ради сына и ничего не рассказала. И зря проговорилась сейчас…

— Не зря! — я взяла ее за руку и ободряюще похлопала. — Жрецы определенно что-то скрывают, не зря же они понавешали столько табу.

— Нет, — Маэ вырвала руку и отсела от меня на приличное расстояние. — Кесо нарушил заповеди предков и едва не погубил всю Капулу. Другим жрецам пришлось долго восстанавливать защитный покров, но их силы слишком слабы.

Мне стало жутковато. Что, если Кесо и вправду нарушил целостность купола и вышел из Капулы? Нашел пещеру и перенесся в наш мир. Но как, Калки побери, он выжил за пределами бункера?

— А нет ли в самой Капуле другого источника с целебным молоком? — на всякий случай уточнила я у Маэ.

— Нет, — ответ был очевиден, — иначе жрецы бы его давно отыскали. Прошу тебя, уймись, знания не приносят ничего, кроме вреда. Они — отрава для души, так утверждает Нерун.

В моем мире говорят: «Много будешь знать, скоро состаришься». Судя по всему, эти варвары намерены жить вечно. Вон и Маэ, такая сильная и выносливая, и то боится. Запугали жрецы народ, ох, запугали…

— Последний вопрос, позволишь? — я вновь обратилась к свекрови.

Мне совершенно не хотелось ссориться с ней в первый же день знакомства. Но желание узнать правду оказалось сильнее.

— Последний!.. — судя по голосу, Маэ злилась. И не слабо.

— Что стало с ключом от великих врат? Кесо унес его с собой?

Лицо Маэ свело судорогой. Глаза ее расширились, а грудь напряглась.

— Кесо хранил ключ до последнего вздоха, — еле выговорила моя свекровь. — Когда его истерзанное тело жрецы принесли в Капулу, то покрытое кровью сокровище передали на хранение Неруну. Теперь он — главный жрец и хранитель ключа.

— Это достоверная информация? — великий сыщик Варвара продолжил допрос.

— Я видела это своими глазами, — Маэ схватилась за сердце и выбежала вон из жилища.

Н-да, не с того я начала знакомство со свекровью. Взяла и довела милую варварку чуть ли не до истерики. Если она пожалуется сыну — не сносить мне головы. Хотя, нет, голова-то как раз останется целой. А вот задница поболит знатно после той порки, что задаст мне Фил.

Глава 21

Спохватившись, я вылетела из жилища вслед за Маэ. Та стояла, прислонившись спиной к высокому дереву, и смотрела вверх, на мирно плывущие облака, похожие на стадо пушистых белых мамонтов.

— Прости меня, — я протянула руку, но так и не решилась коснуться свекрови. Она выглядела такой чужой, такой отстраненной, что больше напоминала мраморную статую, чем женщину.

— Я злюсь на себя, — пробормотала она, едва шевеля губами. — Не нужно было впутывать тебя в эту историю. Прошу, не рассказывай Филу о том, что услышала. Пусть это будет нашей тайной. Он достаточно настрадался из-за всей этой истории. Не хочу, чтобы сын еще сильнее возненавидел отца за совершенное им преступление

— Согласна! — я едва не подпрыгнула от радости. Уф, кажется, и на этот раз пронесло. — Буду нема, как водоросль.

Маэ немного смягчилась и даже улыбнулась краешками губ.

— Идем, — позвала она. — Поможешь мне подоить тлушек.

Свекровь вернулась в жилище и сняла с очага варево. Разбавила водой, разлила по двум ведрам из тыквы. Одно вручила мне.

В который раз я поразилась выносливости варварок. Маэ несла ведро так легко, даже мышцы рук не напряглись. Моя же спина согнулась колесом, а руки принялись предательски подрагивать.

А ведь в моем мире меня считали довольно крепкой. Когда я однажды обратилась в поликлинику с простудой, местная докторша посмотрела на меня из-под очков, хмыкнула и послала лесом. Так и сказала: «На Вас, девушка, пахать можно». Вот чует мое сердце, эта светилища медицины меня тогда и сглазила. Пашу вот теперь. В самом прямом смысле этого слова.

В Капуле я пробыла довольно долго и, вроде бы, успела привыкнуть ко всему. Но вот к встрече с животинкой Маэ оказалась не готова. Причина банальна: тлушки в моем подсознании рифмовались с телушками — милыми русскому сердцу коровками.

И никак не ожидала я увидеть вместо них десяток неповоротливых зеленоватых созданий с округлыми телами, коротенькими усиками и хоботками. Еще у этих препротивных мохнатых созданий на задней части имелись трубочки, похожие на хвостики.

— Не стой, как бревно!.. — окрик свекрови вывел меня из той прострации, в которую я погрузилась, увидев вместо коров тлю. Огромную такую, противную до омерзения тлю, размером с крупную кошку. — Ставь ведро и отходи, иначе засосут до смерти!

Я подпрыгнула на месте и, как истинный Брюс Ли, ткнула пяткой в морду настойчивой тлушке, пытавшейся пристроить к моей пятой точке свой хоботок.

— Брысь! Тоже мне, нашла лопушок.

Обиженная животинка гнусаво замычала, но ткнула хоботок в ведро и принялась усердно хлюпать. Вскоре к ужину присоединились и остальные тлушки.