Невеста на уикенд

–  Нет, – одаривают меня бесподобной улыбкой Настя. – Не шучу. Через примерно семь месяцев у нас родится маленький Соколенок, – шепчет Настя и укладывает поверх моей ладошки свою, нежно поглаживая и сжимая пальчики. – Мы станем мамой и папой, Илья, – продолжает добивать Настя, у которой дрожит тонкий голосок, ну, а я… все. Не знаю, можно ли быть в этой жизни еще более счастливым, чем я? Возможно ли настолько сильно раствориться в другом человеке? Не представляю. Но она – все, что мне нужно в этой жизни. Кажется, я смогу жить без воздуха, без еды, без воды, но без Насти – не смогу.

– Загорская, ты моя, – шепчу, обхватывая ладошками румяные щечки и стирая покатившуюся по щеке девушки слезинку. Повторяю это "ты моя" даже и не знаю больше для кого: для себя или для нее. – Я люблю тебя, слышишь? – прижимаю к себе свою упрямую вредину что есть сил, вдыхая полной грудью и целуя желанные губы.

– Слышу, – смеется Настя и шепчет, зарываясь пальчиками у меня в волосах:

–  Прости дуру! Прости за то, что наговорила тогда! За все прости, Илюш! Я ведь правда... правда думала, что...

– Оба дураки, Насть, – целую в висок, а уже и самому хочется пустить слезу от счастья. Никогда не был сентиментальным, но сейчас моим чувствам внутри катастрофически тесно.

– Я ведь так и не успела сказать тебе во время уикенда... – прикусывает губку, хитро стреляя своими невероятными глазами, Настя.

– Что?

– Люблю тебя, Сокольский! – шепчет на выдохе. – Люблю, родной! – повторяет, разгоняя по венам кровь, а по телу те самые волнующие мурашки размером со слонов, не меньше. 

– Ну, думаю, тут и без согласий все понятно! – смеется церемониймейстер, захлопывая папку и напоминая, что вообще-то мы не одни и у нас тут свадьба должна быть в самом разгаре.

– Обойдемся без лишних слов, – киваю и подмигиваю Насте. – “Да” мы сказали другу другу еще два месяца назад.

– Это в тот момент, когда я согласилась побыть невестой на уикенд? – выгибает свою идеальную бровку моя девочка.

– А теперь придется всего лишь побыть женой на всю жизнь. Идет? – подцепляю за подбородок свою упрямую вредину, и заставляю поднять взгляд. Замираю в ожидании ответа. Вместе со всеми присутствующими на террасе гостями. И в такой гробовой тишине, сопровождающейся только шумом волн и шелестом листвы, я, кажется, слышу как гулко стучат в унисон наши с ней сердца. 

– Женой на всю жизнь, говоришь? – Задумчиво повторяет Загорская, пробираясь пальчиками под ворот моей белой рубашки.

– Именно. На меньшее я не согласен, Анастасия.

– Отлично. – Расплывается соблазнительная улыбка на любимых губах. – Мне нравится такая сделка. Всю жизнь и ни днем меньше, Илья Сергеевич!

– Ну, тогда… горько? – смеется церемониймейстер, обращаясь к публике, которая все это время с улыбками на губах смотрит, слушает и охает. И мне нужно бросить всего один взгляд в зал, чтобы перехватить сияющие от слез глаза сестры, что смотрят на нас с Настей в упор. И увидеть рыдающую мать, скромно прикрывающую глаза платком, и жмущуюся к сидящему по левую руку, улыбающемуся отцу. Который так нежно и так сильно прижимает ее к себе. Это она. Я уверен, мама все это и устроила. И разбираться, извиняться, разговаривать и мириться мы все будем потом, а сейчас...

– Горько! – слышу всхлип сестренки, а за ней прокатывающийся по террасе гул голосов остальных гостей вечера.

– Сладко… – шепчет моя девочка и сама тянется своими губками к моим, скромно прикрывая нас от аплодирующих и рыдающих от умиления гостей светлым букетиком маленьких роз. 

Моя!

Здесь, сейчас и навсегда.

Теперь уже точно!

БОНУС. За две недели до эпилога...

В зал кафе, где договорились встретиться, захожу на десять минут раньше назначенного времени. Но отчего-то я больше чем уверена, что она уже там. 

Переступаю порог любимого заведения, и в нос тут же ударяют запахи свежей, потрясающей выпечки и кофе, такого вкусного, которое найти можно только здесь. Вот только для моего обостренного обоняния сейчас такие ароматы – ужасный раздражитель. И я готовлюсь воротить нос от многих так крепко любимых мной вкусностей еще на ближайшие почти семь месяцев.

С того момента, как я узнала, что ношу под сердцем нашего с Ильей ребеночка, прошло полтора месяца. И почти столько же с того момента, как я виделась с ним в последний раз.  И худо-бедно я учусь жить по-новому. Строю свою жизнь заново. По кирпичикам. Крепко-накрепко запечатав все воспоминания о мужчине, которого люблю всем сердцем, в самых дальних закоулках памяти. Все еще будучи уверенной, что ему без меня и без малыша будет лучше. 

Полтора месяца. С самого “побега” я не выбиралась из деревни и не выезжала из дома бабушки Ксю. Было не до того. Хотелось забиться в угол и сидеть, молча поедая себя поедом. И если бы не неожиданный звонок еще более неожиданной женщины, я бы так и не решилась высунуть нос из спасительной деревеньки.

Стоит мне только окинуть взглядом уютный зал, как глаза находят ее, гипнотизирующую взглядом двери, что только что закрылись за моей спиной.