Невеста на уикэнд

— Ох, — испуганно вздохнула я, вдруг ощутив себя настоящим призраком.

Меня не должно быть здесь. Я — фантом, созданный авантюристом для своей малопонятной цели, я и есть призрак невесты, потому что Кольцова Вероника Андреевна сейчас сидит в своей квартире, смотрит телевизор после рабочего дня и даже не подозревает, что ее облик был натянут на эфемерное создание, порожденное сознанием упрямца.

— Что случилось? — спросил меня Костя, обняв за плечи.

Я подняла на него глаза, встретилась взглядом с лучистой синевой, ласково овеявшей теплом, и ощутила, как бесплотную оболочку снова заполняет жизнь. Отрицательно покачав головой, я улыбнулась и обняла его за талию, чтобы прижаться покрепче. Шеф остановился, развернул меня к себе лицом и, подцепив пальцами за подбородок, поймал взгляд:

— Что случилось? — повторил он вопрос, продолжая всматриваться мне в глаза.

— Просто показалось, — ответила я. — Всего лишь терзаю беднягу Минотавра.

Костик хмыкнул и обнял мое лицо ладонями.

— Всё будет хорошо, — шепнул он. — Пусть Минотавр спит спокойно. — Вдруг замолчал на короткое мгновение, а затем произнес: — Какая же ты красивая. С ума сойти! Как я не замечал этого раньше?

— Не знаю, — смущенно улыбнулась я. — Мы оба были такими невнимательными.

— Какая непозволительная слепота, — ответил Костя, не спуская с меня зачарованного взгляда.

А потом синева затопила мир, потому что глаза шефа оказались вдруг настолько близко, что я задохнулась от ощущения его присутствия.

— Как же ты мне нравишься, — услышала я его шепот, и наши губы встретились…

— Эй, молодежь, ну, сколько можно?! — возмущенно воскликнул Станислав Сергеевич. — Я есть хочу, а созерцанием влюбленной парочки сыт не будешь.

— Идем, голодающее Поволжье, набьем твою утробу, — проворчала Элеонора. — Чего пристал к детям? Догонят.

Но всё это прошло где-то по краю сознания, так и не затронув ни разум, ни душу. Мы стояли, сплетясь в объятьях, и целовались, забыв о том, что где-то неподалеку от нас продолжается жизнь большого города. Не слышали ни плеска волн о борта кораблей, ни рокота автомобилей, которые неслись по ухоженным дорогам, ни людских голосов, ни самого бега времени. Всё это находилось за пределами маленького мирка, в котором существовали лишь двое. И из всех звуков нам осталось только взволнованное биение сердца, да прерывистое дыхание, вдруг ставшее одним на двоих.

— С ума сойти, — повторил Костя, отступив на шаг назад.

Я растерянно улыбнулась, впервые у меня не нашлось слов для ответа. Коснувшись губ подрагивающими пальцами, я медленно выдохнула и огляделась. Поляковых уже не было видно.

— Кажется, мы потерялись, — сказала я, чтобы заполнить повисшую тишину.

— Точней не скажешь, — немного нервно усмехнулся шеф.

А я вдруг поняла, что не знаю, как вести себя дальше. Нужно было снова заполнить паузу, и я спросила:

— Куда они пошли?

— Кормить большого капризулю, — ответил Колчановский и широко улыбнулся: — Мы найдем их по урчанию в его желудке.

— А если зверя уже угомонили? — полюбопытствовала я, мгновенно вливаясь в игру.

— Значит, просто позвоним, — сказал шеф. — Но дракону так быстро пасть не заткнешь. Он победил бы и Барабека на соревновании обжор. И куда только влезает? Посмотришь, там места-то кот наплакал.

— Он эластичный, — вспомнила я слова самого господина Полякова-старшего, и Костя хохотнул.

— Это всё объясняет, — весело сверкнув глазами, ответил шеф. — Значит, ищем по урчанию. Вперед!

— Да, мой капитан, — улыбнулась я.

Он взял меня за руку, и мы поспешили на поиски пропажи. Впрочем, долго искать не пришлось. Дракон обосновался в ближайшем ресторанчике и уже сидел в ожидании заказанного блюда. Элеонора махнула нам рукой, когда мы с Костей проходили мимо столиков, выставленных под большим тентом.

— Наконец-то, — проворчал Станислав Сергеевич. — Уже жениться собираются, а всё как на первом свидании прохожих поцелуями смущают.

— Так ведь неженаты еще, — невозмутимо ответила Элеонора Адольфовна. — Имеют право.

— А после свадьбы закон целоваться запрещает? — спросил шеф, отодвигая мне стул.

— После свадьбы супружеский долг, работа и жена в претензиях. Там не до поцелуев, — усмехнулся Поляков.

— Да не слушайте вы его, — отмахнулась Элеонора. — Это первые признаки маразма.

Станислав внимательно оглядел жену и объявил ей:

— Женщина, с этого дня я ввожу в наш быт домострой.

— Лебединое озеро, — всё с той же невозмутимостью произнесла госпожа Полякова. — Давно не ходили.

— Ну, что ты с козырей-то сразу? — возмутился ее муж. — Домострой отменяется. У меня первые признаки маразма, и я вообще молчу. — И вдруг добавил с нежностью: — Деспот ты мой ненаглядный.