Невеста из ниоткуда

Хм… Женька качнула головой и слабо улыбнулась. С чего бы ей друзья-подружки вспомнились? Ну, Оторва – понятно, ее умение жить легко, пожалуй, надо было сейчас перенять, по крайней мере, до побега… Чтоб с ума не сойти от всего случившегося!

А от Агриппины-Гриппозницы что перенять? Упорство. Книгу свою (про эльфов) три года писала, по издательствам рассылала, бегала. И добилась-таки своего – издали!!! Только гонорар заплатили такой, что… сумму лучше не называть…

Тяка даже вспомнила, как Агриппина плакала, жаловалась, мол, три года писала… а они – тридцать тысяч всего!

Еще от Гриппозницы Тяка новое слово узнала – криптоистория. Вот только что это такое, писательница пояснить не могла. Говорила, мол, как бы то… как бы это… как бы старинное все. Ну, вот есть криптозоология – про древних животных, или криптоботаника – про растения… вот и криптоистория – про древние государства.

Так история и вообще-то – про древние государства, без всякого «крипто», – резонно подумала Женька. У нее тут нынче такая криптоистория заворачивалась – с ума сойти! Князь Святослав, Свенельд, Ольга…

Вскочив на ноги, девушка прошлась по горнице, словно пантера в клетке. Ничего! Прорвемся! Сейчас самое главное – здесь немножко обжиться, подготовиться, выбрать удобный момент и… И с купцами – в Ладогу. Запросто! Купцов в Киеве много. Путь из варяг в греки, ага! В Ладогу – не проблема, а уж там, дальше, на Выдь-реку, можно и лодку с гребцами нанять, заплатить щедро… Интересно, какие у них тут деньги ходят? Хм… известно какие – золотые и серебряные! Подкопить, да. А еще на ней самой-то сколько золота! Все эти браслетики, серьги, подвески, кольца – цены немалой. Если что – ими расплатиться можно. Только спланировать все как следует, рассчитать. Святослав все в походах пропадает – это и хорошо, а вот что касается Кабанихи этой, княгини Ольги, то тут думать надо, как из-под надзора ее ускользнуть.

– Госпожа-дева-лебедушка… Можно войти?

Вздрогнув, Евгения повернула голову, увидев застывшую на пороге фигуру в белом, щедро украшенном красной вышивкой платье и длинном, ниспадающем до подола платке, повязанном на голове какими-то хитрыми складками. Сколько лет было обладательнице всего этого? Женька терялась – судя по узкому, без морщин, но явно уже не молодому лицу – беззвучно явившейся незнакомке могло быть и тридцать, и все сорок пять. Впрочем, что зря гадать-то?

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась девушка. – Вы кто?

– Ратмира я, чаровница. – Женщина поклонилась в пояс. – Прислана тебе, моя госпожа, о всех наших обычаях поведать, о том, как и когда вести себя принято.

– Понятно – морали читать будете. – Женька поскучнела лицом, но тут же встрепенулась. – А можно, я сама вас вначале кое о чем спрошу?

– Это и славно будет! – покивала Ратмира. – Ты, госпожа моя, спрашиваешь – я отвечаю. Позволишь на лавку присесть?

– Да-да, садитесь, пожалуйста, – запоздало пригласила Летякина. – Орешек хотите? Или кваску?

– Кваску, пожалуй что, изопью – жарко, – голос Ратмиры звучал приятно и даже несколько убаюкивающе. – А ты, госпожа моя, вовсе и не горда. Ни злобы, ни непочтения я в тебе не вижу.

– А должны были? А-а-а! Вам, наверное, Ольга, княгиня, напела! – догадалась Женька. – Не очень-то я ей понравилась.

Ратмира скромно опустила очи:

– О властителях наших помолчу – не мое то дело. А квасок вкусен, благодарствую. Ну? Так начнем. Ты про богов словенских ведаешь ли?

– Немножко. – Женька покривилась. – Перуна знаю, еще какой-то Дождевой бог.

– Даждь-бог, – строго поправила чаровница. – И не дождевой он, а солнечный. Сущие же бо всяко боги – Сварог небесный да супруга его, Мокошь, – мать сыра-земля, есть еще Стрибог, всех богов прародитель, и Велес – скотий бог, и Перун бо громовержец, что молнии мечет, яко Тор варяжский. Еще мнози богов, помельче…

– Хватит, хватит! – Девушка поспешно замахала руками. – Не надо мелких, и этих вполне достаточно, упомнить бы их всех. О племенах лучше мне расскажи – кто где живет?

– О ком, о ком?

– Ну, о родах, о народах… Поляне там, славяне.

– Словене ильменские по озеру Ильмень живаху, оттого их так и прозвали. По Волхову-реке селятся. Поляне же яко в полях бываху, и град их стольный Киев, и иные грады ести, и главные поляне се есть! Невдалеке, в лесах, древляне живут, яко звери, невест умыкают, псы…

– О, об этих я уже слышала, – невинно опустив глаза, заметила Летякина. – Живут в лесу, молятся колесу, зубы не чистят. Ла-адно, всех не упомнишь, не перечисляй зря, лучше скажи про деньги.

– Про… что?

– Ну, монеты, золотые такие кружочки… и серебряные.

– А-а-а! – Ратмира понятливо улыбнулась. – Вон ты про что. Золотые – это солиды ромейские из Царьграда. Еще серебряные есть – куны, а те, что потяжельше, поновее – ногаты. Две дюжины и одна куна по весу равны гривне серебряной. Тако же два десятка ногат гривне равны или столько же денарьев ромейских.

– А много ль на куну можно купить?

– Одна куна – беличья шкурка. Или бусина.

– Маловато!

– Или с полсорока праздничных – на Ярилин день – мясных пирогов!

Женька пригладила локон ладонью: