Невеста графа

Впрочем, сестры Квентина быстро нашли себе занятие. Они обошли весь дом, все внимательно осмотрели и теперь давали советы экономке по ведению хозяйства в запущенной усадьбе. Абигайль надеялась, что они знают, как избавиться от мышей, и поделятся этим секретом с экономкой.

Квентин, леди Изабелла и Мик осматривали конюшни. Маркиза хорошо разбиралась в лошадях и могла дать Мику рекомендации по уходу за ними.

— Я люблю тебя, — в сотый раз произнес Фиц, глядя на жену, — и никогда не устану повторять это.

— А я никогда не устану слушать эти слова, — промолвила Абигайль. — Боюсь, что мы превратимся в сентиментальную парочку. Знаешь, порой мне бывает трудно совладать с тобой. Когда ты вот так нежно смотришь на меня и говоришь о любви, меня тянет подняться с тобой наверх, в спальню…

Фиц внимательно посмотрел на жену. Из мисс Огородницы она превратилась в леди Искушение. С каким наслаждением он подхватил бы ее сейчас на руки и унес наверх! Но у них оставалось слишком много срочных дел. Как оказалось, графский титул налагает множество обязанностей.

В холле громко хлопнула входная дверь. Должно быть, это вернулись лорд Квентин и маркиза. Фиц, оторвав взгляд от страницы бухгалтерской книги, взглянул на дочь. Свернувшись калачиком на кушетке, девочка мирно спала.

— Нашу егозу наконец-то сморил сон, — прошептала Абигайль, накрывая Пенни своей шалью. — Надо попросить всех быть потише.

Она быстро вышла из кабинета, и вскоре шум в холле и коридоре стих. Через минуту в кабинет вошли вернувшиеся в дом гости.

Леди Изабелла примостилась на стоявшее у камина кресло, а Квентин остановился посреди комнаты, нетерпеливо постукивая хлыстом по сапогу.

Монтегю уселся верхом на стул, приготовившись выслушать все, что скажет граф, — о семейных тайнах, загадочных врагах и секретах бухгалтерских книг. Монтегю не сомневался, что его друг успел уже все проанализировать и сделать выводы.

Атертон со скучающим видом остановился у двери, привалившись плечом к косяку, и сонным взглядом смотрел на окружающих. Но Фиц знал, что его вид обманчив. Приятель в этот момент внимательно изучал присутствующих.

— Я ношу титул графа, — начал Фиц, когда все собрались в кабинете. — И потому не обязан ни перед кем отчитываться. Тем не менее, я хочу прояснить кое-какие моменты. Все это я делаю ради блага моей жены, ее братьев и сестер. И вовсе не претендую ни на ее наследство, ни на наследство детей.

Он помолчал. Маркиза с невозмутимым видом ждала продолжения его речи. Джефф с многозначительной ухмылкой уселся верхом на стул рядом с Блейком.

Абигайль тоже успела вернуться в кабинет, и теперь сидела сбоку от мужа, у письменного стола, на котором были разложены раскрытые бухгалтерские книги с пометками и закладками.

— У меня было слишком мало времени, чтобы полностью разобраться в ситуации. Я успел установить лишь, как образовались самые крупные долги моего семейства, — продолжал Фиц.

Джефф ободряюще кивнул, и граф, прищурившись, стрельнул в кузена колючим взглядом.

— Речь идет о невыплаченных банковских кредитах, полученных еще во времена моего деда. Деньги предназначались якобы для перестройки этого дома. Из-за неуплаты долг постоянно растет.

— Однако ваш дом осаждают вовсе не банкиры, — заметил Квентин.

— Нет, его заполонили торговцы, поставщики, которые снабжали мою семью продуктами питания, одеждой и другими товарами, невзирая на то, что им не могли заплатить за все это. За минувшие годы они поняли, что, если надавить на Байбли, он изыщет возможность выплатить им хотя бы часть причитающейся суммы. Впоследствии эти господа начали мошенничать, посылая старые счета под видом новых. Кроме того, они взвинчивали цены, накручивали до невероятных размеров — одним словом, использовали любой шанс выжать из поместья как можно больше нечестных денег. Как только я разберусь с этой бухгалтерией, мы сможем погасить долги поставщикам за счет прибыли, которую получим от продажи урожая.

— Боюсь, потребуются годы только для того, чтобы разобраться в методах оплаты, изобретенных Байбли, — с едва сдерживаемой улыбкой заметила Абигайль. — Он часто пользовался природными богатствами поместья для погашения долгов. Нам надо установить, сколько оленины, дичи и тому подобного он раздал поставщикам и из какой цены за фунт мяса исходил.

— Пригрози ему метлой, и наш дворецкий обо всем расскажет как на духу, — промолвил Фиц, ухмыляясь, а затем впился взглядом в Джеффа. — Судя по тому, в каком состоянии находятся бухгалтерские книги, мои отец и брат не притрагивались к ним. Они унаследовали от деда неспособность заниматься умственным трудом и во всем полагались на родственников, которые владели грамотой и которым они доверяли. Я имею в виду ту ветвь нашего рода, к которой принадлежит мой кузен. Как оказалось, представление о том, что мои близкие вовсю потакали своим порочным желаниям, сильно преувеличено. Мне следовало бы попросить у них прощения и почтить их память.

— И вы докопались до всего этого за несколько дней? — изумился Джефф. — Как вам это удалось?