Невеста для мажора

Стою во дворе бабушкиного дома, у цветочной арки, и чувствую, как земля уходит из-под ног. Даже вспомнить не могу, когда в последний раз так переживал. Когда начинает играть музыка, медленно оборачиваюсь. Глаза увлажняются, когда вижу Настюшу, которую под руку ведёт её отчим. Весь мир замирает. Я не слышу музыки. Я не вижу ничего и никого кроме девчонки. Мне казалось, что красивее быть невозможно. Но сейчас Настя похожа на ангела. Волосы волнами лежат на хрупких плечиках. Платье подчёркивает изгибы тела. Невероятно красивая. Внеземная. С трудом удаётся стоять на месте и ждать, когда Настю подведут ко мне. Не рвануть на встречу. Не схватить и не скрыть от чужих глаз. Чтобы только для меня. Чтобы никто кроме меня не имел права ей любоваться. Моя. Только моя.

Отчим Насти подводит девчонку ко мне. Перехватываю маленькую ледяную ладошку. И тут же успокаиваюсь. Тут же чувствую необходимость её успокоить.

— Люблю тебя, — улыбаюсь и пальцами по тонкому запястью виду, ловя её быстрый пульс.

Настя улыбается. В глазах поблескивают слёзы. Послушно повторяю слова за женщиной в строгом чёрном костюме. И с дрожью в груди слушаю, как их повторяет Настя. Клятвы. Я вижу и слышу только её. Даже боковое зрение отключили. Весь мир отключили. Осталась только Настя. Моя жена, после того, как мы поставили подписи. Тут же целую любимые губы. Сминаю с жадностью, без слов рассказываю, что сделаю с девчонкой, стоит нам оказаться в спальне. И малышка тут же понимает. Потому что льнёт ближе. И отвечает с жаром. Приходится оторваться от любимой девчонки, чтобы принять поздравления. Сначала от родственников, потом от друзей. Мы пригласили немногих. Решили отметить в тесном семейном кругу. Но я совершенно не был готов, что к нам на свадьбу заявятся Юля и Денис. Вскинул брови и прижал к боку замершую Настю.

— Поздравляем, — Юля протягивает коробочку с лентой, которую я не спешу принять. За меня это делает Настя.

— Спасибо, — никогда не знал, что малышка может говорить с таким холодом в голосе.

— Желаю вам счастья, — Юля бросает на меня быстрый взгляд. Я напрягаюсь. Я не хотел, чтобы наш праздник был омрачён скандалом. — Вы его действительно заслужили.

Я киваю. Молча брат с сестрой уходят.

— И зачем они приходили? — тихо спрашивает Настя, лбом прижимаясь к моему плечу.

— Хрен их знает, — пожимаю плечами. — Давай выкинем нах*р коробку. Даже желания нет смотреть, что они подготовили.

— Это некрасиво, — возражает малышка и развязывает ленту. Открывает крышку. Оба смотрим на два ключа в коробке. Один от моей машины. А другой от байка Жмуркина.

— Они признали свою вину, — поднимает на меня глаза Настя, закрывая коробочку. — И своеобразно извинились.

— В задницу их извинения, — рыкаю я. — Если бы не они…

— Всё было бы иначе. Может быть, мы тогда бы не стояли здесь сейчас. Может быть, мы бы и не стали мужем и женой, — улыбается и лобиком трётся о плечо, как маленький котёнок. Тут же успокаиваюсь и прижимаю её к себе ближе. Целую волосы на макушке.

— Люблю тебя, Серебрякова.

— Люблю тебя, Серебряков, — целует меня в подбородок.

Замечаю, что к нам идёт бабуля.

— Поздравляю, мои дорогие, — поочерёдно обнимает и целует в щёки. — Это вам подарок от меня, — протягивает файл с бумагами. Кинув на них взгляд, вздыхаю:

— Бабуль, ну зачем?

— Я хочу, чтобы он был вашим. И твой дед хотел бы, — улыбается ласково. — Поедете на медовый месяц во Францию.

— Мы не оставим Вас одну, — подаёт голос малышка.

— Так я с вами поеду. Мне сделают операцию. Обещают ещё лет пятнадцать жизни, — улыбается хитро.

— Ба, — предупреждающе тяну я, чувствуя, что меня облапошили.

— Марьи Остаповна! Как Вы могли? — возмущается малышка.

— Так я не врала. — просто немного преувеличила, — склоняет голову к плечу. — А что, хотите сказать, что от этого кому-то хуже стало?

— Нет, но лгать о своём здоровье. Ба, — качаю укоризненно головой.

— Что ба? Что ба? Ты бы так  лет десять ходил вокруг да около, пока кто-то более решительный бы Настюшку замуж не позвал. Все счастливы. И, быть может, это ваша любовь меня исцелила, — снова хитрая улыбка. — И не тяните с правнуками, — уходит, оставив нас смотреть вслед.

— Я чувствую себя полным лохом, — признаюсь я, видя, как бабулин лечащий врач подаёт ей руку и приглашает на танец.

— Не ты один, — заторможено отвечает Настя. — Твоя бабуля, конечно, огонь, — вдруг смеётся Настя. — Сводница ещё та. Предлагаю простить её. Благодаря ей мы сегодня здесь.

— Согласен, — склоняюсь и целую курносый носик.

Смотрю в сияющие глаза своей жены и понимаю, что готов кричать на весь мир о том, как я счастлив.

— Ты навсегда моя, Макарова девочка.

— Твоя, — улыбается счастливо. — Твоя…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец