Невеста для графа

На сей раз она залилась краской не от смущения, а от удовольствия. Элиза и сама считала, что создание красивого интерьера – то немногое, в чем она действительно преуспела. Отец предоставил ей полную свободу действий во всем, что касалось обстановки дома, приказав не трогать лишь его кабинет, и Элиза в итоге получила все, что хотела. Дом стал воплощением ее представлений о красоте и уюте. А любимой комнатой была гостиная, выдержанная в нежных оттенках желтого, с драпировками из шелка цвета слоновой кости, с обитыми полосатым дамасским шелком кушетками, с хрустальными канделябрами и фигурками из хрусталя на каминной полке. Высокие окна выходили на лужайку, плавно спускавшуюся к самой реке, и в погожие дни вся комната сияла, словно изнутри освещенная солнцем.

– Да, декором дома занималась я, – проговорила Элиза, пытаясь как-то унять переполнявший ее восторг, грозивший выплеснуться наружу словно шампанское из бутылки. – Возьмись за это дело отец, он бы все стены обил дубовыми панелями и везде, где только можно, повесил бархатные портьеры. – Элиза поморщилась. – По-мужски основательно, но очень мрачно.

– Он мудро поступил, что поручил это вам, – заметил граф.

– Спасибо, милорд. – Элиза чувствовала, что вся горит – словно у нее был сильный жар. Именно так подействовала на нее похвала графа. Опустив глаза, она поднесла к губам чашку с чаем, сделав глоток, спросила: – У вас обе сестры на выданье?

– Нет, Генриетта выйдет в свет только в следующем сезоне, но наша мать позволила ей посещать некоторые светские мероприятия. Она говорит, что несправедливо, когда одна сестра проводит все вечера на балах и званых ужинах, а другая сидит дома. Но должен заметить, – с грустной улыбкой добавил Хью, – что Генриетта ждет своего дебюта с огромным нетерпением.

Элиза задумчиво улыбнулась.

– Ваша мама, наверное, очень мудрая женщина. Вашим сестрам повезло, что у них такая мать.

– Да, нам всем повезло, – отозвался граф. – Мать нас очень любит.

Элиза почувствовала зависть, но сумела задушить ее в зародыше. Тихонько вздохнув, проговорила:

– А вот у меня нет сестер, и, увы, никогда не было, хотя мне бы очень хотелось иметь сестру.

Как ни странно, но лорд Гастингс тоже вздохнул и произнес:

– Я не могу сказать, что жалею о том, что у меня есть сестры, но порой они бывают несносными. Вполне допускаю, что и они не слишком рады что у них есть брат.

– Нет, я убеждена, что они рады! – невольно воскликнула девушка и густо покраснела, а граф тихо засмеялся.

Элиза в страхе ждала своего выхода в свет и лишь по настоянию отца согласилась на участие в этой ярмарке невест. Но с нее хватило одного сезона. Отец снял дом в самом центре столицы, нанял ей компаньонку – самую достойную – и всеми правдами и неправдами добился того, чтобы Элиза оказалась в числе приглашенных на целый ряд светских мероприятий (в том числе и на балы, разумеется). И только потом Элиза узнала, что компаньонка согласилась исполнять свои обязанности за немыслимые деньги, а приглашали девушку только в те дома, хозяева которых были чем-то обязаны ее отцу. Когда сезон закончился, Элиза испытала лишь облегчение.

Разумеется, леди Генриетта не столкнется ни с чем подобным – этим и объяснялось ее горячее желание принять участие в том, что, по мнению Элизабет, было лишь жалким фарсом. Хотя кто знает?.. Будь с ней рядом сестра, она, возможно, воспринимала бы все иначе, в более радужных тонах.

– Надеюсь, леди Генриетта получит истинное удовольствие от сезона, – сказала Элиза.

– Уверен, что так и будет. Вы тоже получили удовольствие от сезона?

Элиза раскрыла рот, – но ничего путного на ум не шло. Боже, как выразить то, что она думала, и при этом не выглядеть человеконенавистницей или жалкой неудачницей, на которую ни один кавалер не взглянет?

– Мне нравится театр, – осторожно ответила она, – а балы не очень. – Взмахнув рукой, она с ироничной усмешкой добавила: – В свое время меня так утомили балы и праздники, что сейчас я предпочитаю проводить время в узком кругу самых близких друзей.

– Лучшей компании, чем близкие друзья, не существует в природе, – с улыбкой согласился Хью.

– Я также люблю тихие домашние вечера, – продолжила Элиза. – Люблю читать, а также играть на фортепиано – особенно, когда папа дома, – но он часто приходит очень поздно, когда я уже сплю. Когда же он вечером дома, у меня всегда праздник.

– Э… да, конечно, – кивнул граф.

Элиза же крутила в пальцах чашку. Безопасные темы для разговоров закончились. О чем теперь заговорить?

– А вы уже окончательно решили, что будете вести дела с отцом? – спросила она, не придумав ничего лучшего.

Брови графа поползли вверх, и он замер с чашкой у рта.

– Простите… что вы сказали? – Спросил он наконец.

Элиза готова была сквозь землю провалиться. Пытаясь разрядить ситуацию, она с улыбкой пояснила:

– Папа сказал, что во время ужина вы с ним еще не решили все окончательно, и я подумала… Простите, это не мое дело, и я не должна была…

– Нет-нет, я прекрасно вас понимаю, – перебил граф, вонзившись в нее взглядом. – Я понимаю ваш интерес, мисс Кросс.