Невероятные приключения Междупальцева и Хорохорина в Тридевятом царстве

И хоть переговаривались они тихо, странное эхо подхватило их слова и жестяным шелестом разнесло по залу. Старуха медленно повернулась в их сторону и, неожиданно сверкнув изумрудным горящим глазом, погрозила скрюченным пальцем.

– Ишь ты, напасть какая! – смутился Хорохорин и дёрнул товарища за рукав. – Посмотри на неё – прямо чертовка какая-то! Всё слышит…

– Это тебе померещилось! – сладко зевнул Междупальцев и вытянул ноги. – А вот телевизор посмотреть да коньячка под икорку пригубить и в самом деле было бы недурственно! И вдогонку за этим без остановки шампанского под холодец с хреном. Ну, или наоборот…

– Замолчи, изверг! – сглотнул слюну Хорохорин, сразу забывая о старухе. – С обеда маковой росинки во рту не было, а ты про такое! Знали бы, что так задержаться придётся, и коньяка, и икорки купили бы в городе для такого случая…

– Глянь на часы – уже полдвенадцатого, – продолжал неизвестно зачем искушать приятеля Междупальцев. – Люди повсюду радуются, тосты произносят, друзей поздравляют, желания на будущий год загадывают, а мы, как какие-то сычи… У нас сейчас лишь одно желание: выбраться отсюда поскорее, и всё… Пошли в буфет, Стёпа, там наверняка что-нибудь найдётся для таких горемык, как мы.

От его слов Хорохорину стало совсем тоскливо и одиноко. Первый раз за долгие годы он вынужден встречать замечательный новогодний праздник вдали от дома и от близких, которые наверняка не оставляют надежду, что в последнюю минуту, перед самым боем курантов, он появится. Такое уже случалось однажды, когда он всё же успел вернуться из дальней командировки. Сегодня никаких чудес не предвиделось, и домашние, конечно же, будут сильно огорчены.

– Эх, была не была, где наша не пропадала! – он сдвинул погуще брови, чтобы друг не заметил его минутной слабости, встал, расправил плечи и полез в карман за бумажником. – Пошли в буфет!

Друзья гордо проследовали мимо старухи-уборщицы, не спускающей с них глаз и отчего-то криво ухмыляющейся.

– Что это она на нас так смотрит? – настороженно поинтересовался Междупальцев.

– Да ну её к дьяволу! – преисполненный мрачной решимости, неожиданно разозлился Хорохорин. – Мы у неё в долг не занимали, а значит, и разглядывать нас, как врагов народа, нечего!

В буфете они с трудом расшевелили заспанную буфетчицу в мятом тюлевом кокошнике и замусоленном белом переднике.

– Шатаются тут по ночам всякие! Спали бы в ожидании своего рейса… – скорчила она недовольную мину и обречённо вздохнула. – Ну, чего вам?

– Нам бы, девушка, сами понимаете… Новый же год! – начал плести словесные кружева Междупальцев. – Отпраздновать хочется, хоть и не дома, да и обстановка неподходящая… Но мы люди подневольные, командировочные… Короче, коньячка хотим!

Буфетчица вытаращила глаза и грозно подбоченилась:

– Вам что, неизвестно, что буфет – не ресторан? За спиртными напитками – это не к нам. Тем более, руководство аэропорта с недавних пор строго-настрого запретило продавать на разлив и на вынос спиртные напитки пассажирам перед рейсами, а то такие вот командировочные, как вы, выпьют лишку, а потом безобразничают в самолёте, требуют от пилотов дать порулить, к стюардессам пристают с всякими непристойностями, от которых девушки отказаться не в силах, и всё прочее. А один из ваших коллег недавно вообще пытался лайнер угнать в какую-то, прости господи, Хургаду, хоть рейс и так был туда… В ассортименте у нас только безалкогольные напитки, ватрушки, консервы, крутые яйца и куры отварные. Спиртные напитки ищите в киосках в зале, но все они до утра закрылись, или у таксистов на входе, но цены там, да ещё сегодня…

– Куда мы пойдём сейчас?! Неужели у вас ничего не найдётся для страждущих в такую волшебную ночь? – продолжал опутывать буфетчицу своими сетями дипломат Междупальцев. – Ни за что не поверю, чтобы столь привлекательная женщина не могла найти выход из этого тупика! Это нам, мужчинам, трудно придумать что-то оригинальное, а женщине – сам чёрт не брат! Помните, как у Шекспира – или кого там из классиков? – полцарства за коня! Так вот и мы – полцарства… естественно, в иносказательном смысле и разумных пределах. Вы нас правильно поняли, милейшая?

Щёки буфетчицы зарделись от вкрадчивых междупальцевских слов, и её гладенький лобик прорезала морщинка глубокого раздумья. По-всякому вымогали спиртное в её безалкогольном буфете разгулявшиеся пассажиры – и деньги немереные сулили, и грозили пожаловаться самому высокому начальству в ООН, и бандитами пугали, которые явятся и разнесут всё тут на щепки. А вот так, по-хорошему, чтобы истосковавшуюся по доброму обращению бабью душу за самую её серединку ухватили, да не клещами, а ласково и вежливо… Нет, такого почти не случалось. Вроде бы те же деньги предлагали, но не так, как остальные просители, а уж слова-то какие складные сейчас говорят, и ещё этого – как его? – композитора Шекспира вспоминают, будто это не простая аэропортовская точка общепита, а, ей-ей, Академия наук. Ну как против такого устоишь?!