Неверная

Мама не хотела переезжать в Эфиопию, потому что ее населяли христиане, неверные. А Саудовская Аравия была землей Господа, родиной Пророка Мухаммеда, истинно мусульманской страной, созвучной Аллаху, – словом, самым лучшим местом, где только можно было растить детей. Мама знала арабский, она учила его в Адене. Но самое главное – она свято верила, что на Аравийском полуострове ислам чище и глубже, чем в Африке. Законы Саудовской Аравии идут напрямую из Корана, это заповеди Аллаха. И если наша семья вновь соединится там, жизнь станет спокойной, размеренной и прекрасной.

Мама все же убедила папу, что так всем будет лучше. Отец нашел работу в правительстве Саудовской Аравии – что-то связанное с расшифровкой сообщений, переданных азбукой Морзе. Он перебрался в Эр-Рияд, поселился у одного из членов клана и стал ждать нашего приезда.

Мама проявила настоящий героизм. Она раздобыла новый фальшивый паспорт, в котором были записаны трое детей, так что мы могли теперь лететь с ней. В глубокой тайне она собрала вещи и договорилась, что нас отвезут прямо в аэропорт.

В то апрельское утро 1978 года бабушка разбудила нас очень рано – сероватые лучи солнца только-только начали пробиваться сквозь ставни. Вместо привычной школьной формы нас нарядили в красивые платья. Старший пасынок Кхадиджи, чей гараж был напротив, подъехал к дому и быстро затолкал нас в черную машину. Бабушка не поехала с нами. Когда спустя довольно долгое время мы высыпали из автомобиля, мама указала на огромную железную трубу с плоскими крыльями и сказала: «Это самолет. Мы полетим на нем».

Никогда раньше мы не видели самолетов так близко. Только издалека, во время парада в честь Дня независимости, когда они проносились над городом, изрыгая белый дым. Мы завизжали и стали носиться, размахивая руками, – нам так не терпелось подняться в воздух, мы даже думали, что полетим как птицы. Но маме и без нас хватало забот – у нее был фальшивый паспорт, а служащие в аэропорту дотошно опрашивали пассажиров. Она покачала головой, положила ладони нам на макушки и велела молчать.

Но мы не могли долго вести себя смирно. В детстве мы почти никуда не выбирались, ни разу не были на экскурсии, а тут наконец-то такое захватывающее приключение. Оказавшись в салоне, мы выскользнули из-под ремней и стали драться за место у иллюминатора, кусаясь, царапаясь и перелезая через незнакомых пассажиров. Когда самолет поднялся в воздух, мама повернулась к нам.

– Господи, пусть этот самолет разобьется! – причитала она. – Забери их, Аллах. Я не хочу такой жизни. Пусть мы все умрем!

Лучше бы она побила нас. Это были самые страшные слова в моей жизни.

На высоте у нас заложило уши, мы кричали всю дорогу. Должно быть, пассажиры возненавидели нас. Перед приземлением мама, как и все женщины в самолете, надела длинное черное покрывало, скрывавшее все, кроме ее лица. Мы притихли.

В аэропорту Джидды было невероятно много людей с разным цветом кожи, в разнообразных одеяниях. Но нашего папы среди них не оказалось. Мы остались совершенно одни в чужом городе, в чужой стране.

* * *

Не уверена, что все было именно так, но, по-моему, случилось вот что. Папа ждал нас, но, видимо, не знал точной даты прилета. А потом его срочно вызвали в Аддис-Абебу.

В тот день, когда мы покинули Сомали, произошла попытка мятежа против Afwayne. Воздушное пространство закрыли, начались вооруженные столкновения. (После казни мятежников начался период тотального контроля. Если бы мы не улетели тогда, кто знает, смогли бы потом выбраться из страны.) Скорее всего, именно из-за этого мятежа папе пришлось бежать обратно в Эфиопию. В спешке он забыл послать кого-нибудь встретить рейс Сомалийской авиакомпании – тот самый, на который нам удалось попасть.

Многие годы мама припоминала папе этот день. Тогда мы попали в настоящую западню. Мы оказались в Саудовской Аравии – на родине ислама, где строго соблюдались заветы Пророка Мухаммеда. Согласно местным законам женщина всегда должна находиться при мужчине.

Мама громко спорила с сотрудником иммиграционной службы, но тот продолжал повторять, с каждым разом повышая голос, что она не имеет права покинуть аэропорт без мужского сопровождения. При этом он смотрел не на нее, а куда-то поверх ее головы.

Целый день мы провели в аэропорту. Мы стали играть в салочки. Махад потерялся. Меня стошнило. Мама ругалась, говорила, что в нас вселился дьявол. Она выглядела изможденной, у нее все валилось из рук. Она плакала и говорила ужасные вещи о папе – никогда раньше я не слышала от нее такого. Наверно, маме казалось, что ее предали. Она проявила чудеса изобретательности, подготовила отлет, раздобыла фальшивые паспорта. А теперь ее бросили на произвол судьбы.