Never Tell

— Мы не можем основывать дело об убийстве только на содержимом персонального компьютера, — сказал Роган.

Стоявший у окна Макс барабанил кончиками пальцев по стене.

— Вот что мы сделаем. У нас есть ключ от дома Уитмайров, кружевное белье и первоначальное заявление Кейси, согласно которому он был едва знаком с Джулией. Мы объединим все это, и я смогу добиться от судьи обвинения в несанкционированном проникновении в жилище и краже.

Роган одобрительно кивнул:

— Это, по крайней мере, избавит нас от домогательств прессы.

В отличие от убийства обвинение в несанкционированном проникновении в жилище не привлечет особого внимания репортеров.

— Но через несколько часов его освободят под поручительство, — сказала Такер, — он сядет в автобус и уедет одному богу известно куда.

Макс был готов к такому возражению.

— Я постараюсь, чтобы во время слушания судья узнал о том, что между обвинением в несанкционированном проникновении в жилище и расследованием убийства Джулии Уитмайр существует связь. Если нам повезет, мы добьемся содержания под стражей без освобождения под поручительство, а также сохраним арест в тайне.

— Не уверена, что нам так повезет, — сказала Элли. — Мы добьемся содержания под стражей без освобождения под поручительство, и у нас будет всего несколько дней до созыва большого жюри, не так ли?

— Шесть дней или обвиняемый освобождается.

Итак, в их распоряжении шесть дней для предъявления обвинения в убийстве. Как только обвинение будет предъявлено — если оно будет предъявлено, — дело направят в суд. Им нельзя медлить. Снятие обвинения в убийстве не в традициях окружной прокуратуры.

Они полностью утратили контроль над ходом расследования.

Глава 34

Она залезла на заднее сиденье двухдверного «БМВ» Рогана, уступив переднее место Максу. Предложение напарника подвезти ее домой было частью повседневной рутины. Как и ее «спасибо, нет». Элли жила в пятнадцати минутах ходьбы от полицейского участка.

Но сегодня Хэтчер воспользовалась его любезностью. Она также приняла предложение Макса поехать к ней вместе. Они не виделись с момента драмы в здании суда. Непродолжительная поездка с Роганом отсрочивала беседу, которая, как ей было хорошо известно, ожидала их.

Диалог начался в тот момент, когда они вошли в кабину лифта.

— Я все думаю о нашем сегодняшнем разговоре, — сказал Макс.

— Только не сейчас, хорошо? Давай сначала посмотрим, дома ли Джесс.

Макс хотел, чтобы она провела ночь у него, но у нее кончилось чистое белье, которое она хранила в шкафу в его квартире.

В глубине души Элли надеялась увидеть брата сидящим на своем любимом диване и стряпающим ужин из содержимого коробок «Спешл К», «Эппл Джекс» и арахисового масла «Кэп’н Кранч», но, к ее разочарованию, квартира оказалась пуста. Она понимала, что они не могли больше игнорировать мину в своих отношениях, на которую случайно наткнулись. На сей раз эту тему затронула Элли, сняв с ног туфли и швырнув их в угол.

— Извини, если то, что я сказала сегодня, застало тебя врасплох. Я действительно считала, что по поводу детей мы думаем одинаково.

— Почему ты так считала, Элли? Мы никогда об этом не говорили.

— Но ты знаешь меня, наверное, лучше, чем кто-либо другой когда-либо знал. Ты знаешь мою жизнь, мою работу, мою натуру. Каким образом я смогу найти место в своей жизни для ребенка?

— Об этом должны позаботиться двое. Все зависит от конкретных людей.

— Если только они этого хотят. Я этого не хочу. Я никогда этого не хотела.

— Это безумие, Элли. Тебе всего тридцать. У тебя еще много времени…

— Дело не во времени. Чего-то недостает у меня в голове, понятно? Я вовсе не таю от умиления, когда чувствую запах младенца. Разговаривая с детьми, я не сюсюкаю с ними. Я не ненавижу их, но и не нуждаюсь в них. Я хорошо знаю себя и могу сказать, что не принадлежу к категории мамочек.

— Ты хорошо знаешь себя в настоящий момент, и это, среди миллиона прочих вещей, то, что мне в тебе нравится. Но ты меняешься со временем. И если мы будем вместе, возможно, жизнь станет другой и будет в большей степени благоприятствовать появлению детей.

— Нет, жизнь не станет другой. По крайней мере, моя жизнь.

— Не поверю, что ты никогда не хотела высказать это.

— Ты никогда не спрашивал. Что я должна была делать? Заявить на нашем первом свидании, что вход в мою матку строго запрещен?

— Это так похоже на тебя, Элли. Вместо того чтобы поговорить по душам, ты отделываешься остротами.

С этого момента все покатилось под откос.

После второго приступа рыданий в спальне на глаза ей попался дисплей цифрового будильника. Их разговор продолжался больше часа. Они не говорили больше о детях. Они даже не обсуждали больше, кто виноват в том, что не высказал раньше свои предпочтения по данному вопросу. Они ссорились по поводу ссоры, которая вспыхнула между ними из-за первоначальной ссоры.