Never Tell

— Послушайте, вы сказали, что вам нужно знать о Джулии все, и я расскажу, как все было. Вы должны понять. Джулия была, в определенном смысле, авантюристкой. Она была забавной. Иногда безумной, но забавной. — Девушка печально улыбнулась каким-то своим воспоминаниям. — Но авантюризм и безумие были проявлением ее… открытости, назовем это так, с парнями.

— С какими парнями?

— Честно? Их было много. Маркус Грэйз был первым, с кем она поцеловалась, и, возможно, он лишил ее девственности. Он тоже учится в Касдене. Они никогда не были парой, но постоянно общались. Еще был тренер в гимнастическом зале, который она посещала. Я даже не знаю его имени. А однажды, прошлым летом, она, — щеки Рамоны зарделись, — делала парню минет на парковочной площадке Лили Понд, чтобы он довез ее до дома из Ист-Хэмптона, хотя мы всегда можем воспользоваться такси. Я знаю, это звучит ужасно, но, похоже, ей просто захотелось острых ощущений.

— Никто не осуждает вашу подругу, — сказала Элли.

— Но такой образ жизни сопряжен с опасностями, — добавил Роган. — Кто-нибудь из этих мужчин хотел когда-нибудь от нее больше, чем она была готова дать?

Девушка покачала головой:

— Нет. Но в последние несколько месяцев Джулия, судя по всему, успокоилась. Она стала проводить гораздо больше времени дома. Я много раз предлагала ей выбраться куда-нибудь, но она отказывалась. Поэтому я и не разговаривала с ней с пятницы. Я ездила с родителями в Ист-Хэмптон, а она все твердила о том, с каким удовольствием проведет уик-энд в городе одна.

Роган отодвинул уродливого вида куклу с колечками волос в красном вельветовом платье, чтобы обеспечить себе чуть больше пространства на диване.

— Мать Джулии говорила о каких-то уличных ребятах, которые по меньшей мере однажды приходили в особняк.

Рамона округлила глаза:

— Конечно, она приводила их к себе домой. Это Кейси. Он однажды был у нее с парой друзей. Но, как я уже говорила, он в большей степени мой друг. Если Кэтрин обвиняет его…

Детектив перебил ее:

— В данный момент никто никого не обвиняет. Поэтому мы и проводим расследование. Кстати, ты не возражаешь, если мы возьмем у тебя образец ДНК? Всего лишь соскоб с внутренней стороны щеки — чтобы лаборатория могла исключить все случайные волоски, которые ты могла оставить в доме Джулии.

Теперь, когда они расследовали это дело как убийство, лаборатория должна была исключить все известные образцы в процессе поиска в доме не идентифицированной ДНК.

После того как Роган взял мазок, Рамона еще раз подробно рассказала о своей последней беседе с подругой, но не вспомнила ничего нового и только сокрушалась по поводу своих невысказанных чувств, что опять привело к слезам. Когда они подошли к двери спальни, Рамона посетовала на то, что не смогла быть особо полезной.

Но, по мнению Элли, ее помощь оказалась весьма ценной.

Свидетели, похоже, никогда не осознают, что мимолетное, незначительное, по их мнению, наблюдение способно полностью изменить взгляд полицейских на расследуемое ими дело — или, как в данном конкретном случае, сформировать совершенно разные взгляды у двух полицейских детективов на одно и то же дело.

Роган начал излагать свое видение, как только они сели в автомобиль:

— Ни за что не поверю, что Джулия Уитмайр успокоилась в последнее время. Подумаешь, просидела неделю дома!

— Именно так и может себя вести девушка под влиянием депрессии, — возразила Элли.

— Ничего подобного. Девушка, трахающаяся с личным тренером и делающая минет на пляже за транспортные услуги, вряд ли неожиданно успокоится из-за депрессии. Мать Джулии говорила, что ее дочь не выносила одиночества. Бьюсь об заклад, причина ее «успокоения» — новый мужчина, отношения с которым она скрывала даже от лучшей подруги.

— В любом случае перед нами страдающая депрессией и булимией девушка, брошенная родителями. Никакого взлома. Ничего не пропало. Не забывай о разрезанном запястье и предсмертной записке. Блокнот, из которого вырван лист, так и не найден. Кроме того, Джулия говорила, что мать Рамоны для нее в большей степени мать, нежели ее собственная. Еще одно свидетельство того, что Кэтрин Уитмайр — холодная, нерадивая мамаша и что ее дочь Джулия вовсе не такая, какой она ее пытается изобразить. Кто мог бы винить ее за то, что она напилась и рассталась с жизнью?

В салоне воцарилась тишина. Хэтчер потянулась к радиоприемнику, но Роган перехватил ее руку:

— Никакого дерьма из новой волны вроде «Devo» или «Flock of Seagulls», когда я за рулем.

Насколько понимала Элли, Джей Джей считал, что всю белую музыку с 1983 по 1997 год исполняли либо «Devo», либо «Flock of Seagulls».

Но в скором времени тишина и на него подействовала угнетающе. Он повертел ручку настройки и остановил ее на песне в стиле «рэп», которую Элли тут же узнала. Глядя в окно, она подпевала вполголоса:

— Ain’t nothin’ but a g-thang, baby.[7]

Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать смех у ее напарника.

— Ты что, смеешься надо мной?