Never Back Down (СИ)

Девочка посмотрела на меня и уронила голову на ладони, беззвучно заплакав. Я неловко гладила её по спине. Ребята были крайне озадачены. Я тоже. Вспомнив, как Меда и Цисси меня в 6 лет успокаивали, я пробубнила:

 — Ну-ну, всё хорошо, милая. Скажи, что случилось?  — Она меня ненавидит, — всхлипнула Лили.  — Кто? За что? Разве можно тебя ненавидеть? — искренне изумилась я.  — Пе-петунья… Она меня ненавидит. Всё лето меня обзывала, оскорбляла, дразнила, даже пролила чернила на моё платье. А теперь она мне сказала: «Вали, вали, уродка! Наконец-то заживём, как нормальные люди!» Она снова зарыдала, а я задумчиво глянула в окно.  — Это вон та лошадь блондинистая? — я ткнула пальцем в девку с лошадиным лицом. — Это она Пепетунья?  — Да… Но не надо! Марс! Стой! Я уже её не слушала, а вихрем неслась к выходу из вагона. Врезалась в толпу и подошла к этой дылде. Ба! Она меня выше на голову! Ладно, неважно!  — Эй, ты, кобыла! — выкрикнула я, приняв как можно более презрительное выражение лица. Тут уж можно было благодарить матушкины гены. Хотя, когда она обернулась, я и сама бы скривилась. Ну и страшилища! Толпа мигом шарахнулась в сторону, беря меня и охреневшую Петунью в кольцо. Девка не ожидала такого наезда от двенадцатилетней девчонки. Я гадко усмехнулась и выхватила палочку.  — Ч-что тебе нужно? — взвизгнула она. Фу, визжит, как моя мамаша. Не завидую её детишкам.  — Значит так, слушай и вникай, милочка! — рявкнула я. — Я скажу всего один раз. Один раз гуманно, а потом… впрочем, лучше тебе не знать, что там будет потом! — Дылда меня теперь боялась, как свинья бойни. — Ты не смеешь унижать мою подругу! Ты зовёшь её уродкой, хотя сама страшнее магловской войны! А если будешь возбухать, я превращу тебя в лошадь! Хотя тут явно кто-то до меня постарался! Тебе всё ясно, красотка? Петунья кивнула, сразу стала ростом ниже и спешно шмыгнула в толпу. Народ на платформе, дети в вагоне, высунувшиеся в окна, дружно и одобрительно кричали. Все в школе любили Лили Эванс, и несанкционированные и безнаказанные нападки со стороны её сестры возмущали многих, кто слышал о них. А теперь, внимание, вопрос! Почему тогда одна я выступила против неё?  — А по-человечески ты с людьми разговаривать не можешь? — послышался сзади желчный голос.  — С людьми умею, а с такими, как ты, Лафнегл, разговаривать бессмысленно, — ответила я, обернувшись. Толпа стихла, предвкушая новый «баттл».  — Ох, ну да, привычки с челядью общаться у тебя нет отродясь! Ты у нас птица высокого полёта!  — Ну куда уж мне до великого и гениального равноправца Лафнегла! Как до звезды небесной!  — Ну что ты, ты же сама — звезда! Холодная, надменная, свысока с маглами общаешься. Холодная, гордая, фальшивая! Пустышка! Это было слишком! Сцепив зубы, я подбежала к нему и со всей силы зарядила кулаком по морде. Ярость придала мне сил, мальчишка повалился навзничь, держась за пострадавшую скулу. А я уже убежала в вагон. От обиды хотелось плакать! Ненавижу его! Уродливый червяк! Как?! Как ему удалось почтив точности повторить все мои мысли, мучившие меня перед отъездом?! Подонок! К друзьям идти не хотелось. Мне нужно было отсидеться одной. Я нашла в начале поезда вагон с какими-то коробками, забралась между двумя ящиками и, уткнувшись лицом в колени, зарыдала. На душе мерзко, противно, но…почему? Я не пустышка! Я не холодная, не бездушная! Я горой стою за людей, которые мне дороги! Лафнегл полнейший кретин, но почему его слова меня так коробят? Потому что он в точности повторил мои мысли? Значит, так оно и есть? Неужели это правда? А если все так думают? Если улыбки натянуты, а объятья фальшивы? Нет… не может так быть, мы не слизеринцы.

Кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнула и подняла голову. Передо мной стоял мальчишка моего возраста. Серо-голубые глаза смотрели удивлённо и немного сочувственно. По лицу рассыпались мелкие, едва заметные веснушки. Светлые, немного рыжеватые волосы были в беспорядке, немного закрывая глаза. Мальчик тряхнул головой, убирая непослушную чёлку с лица.