Never Back Down 2 (СИ)

Неизвестно, сколько он шёл, но край мыса всё никак не приближался. Ремус пытался окликнуть Мариссу, но ветер только разбивал его слова на тихие звуки. Он уже почти отчаялся, когда его настиг раскат грома. Тяжёлый, ощутимый, он толкнул Ремуса в спину, подбрасывая вперёд так, что он почти врезался в Мариссу. Девушка вскрикнула от неожиданности и обернулась.

— Что ты здесь делаешь? — С ужасом прокричала она.

— Хотел бы я знать! — Ответил Люпин, вцепившись в неё, чтобы сохранить равновесие. — Что происходит?

— Я не знаю! Я уже несколько недель вижу этот сон!

Вновь зазвенели цепи, запястья обожгло холодом. Ремус опустил глаза и обнаружил, что так же, как и Марисса, он прикован к скале. В тот же момент раздался смех, перекрывающий и вой ветра, и рокот моря, и гром, и клёкот чайки. Вернее, не так. Он БЫЛ воем, рокотом, громом и клёкотом одновременно. Просто мир вокруг словно взял все звуки и вытянул их единой нотой.

— Добрые феи в одной сказке взяли и погрузили в столетний сон целый замок. Как думаешь, дорогая, под силам мне это сделать с одним только домом?

Скалы под ногами заходили ходуном. Это был смех. Жуткий смех, словно весь сон начал смеяться. Тем не менее, Ремус узнал бы этот хохот везде. Он никогда его не забудет. Ни его, ни слова, что следовали за этим хохотом. «Больше-больше кровушки».

— Мы должны проснуться! — Прокричал он, пытаясь устоять на ногах.

— Я не могу пошевелиться, не то что выпрыгнуть из сна! — Ответила Марисса, вновь падая на колени. Ветер отвесил Ремусу оплеуху так, что тот упал рядом с ней. — Она никогда меня не отпускала! Эти цепи не разорвать!

Ремус осмотрелся. Ветер выжимал слёзы, заставлял стискивать зубы. Краски вокруг тоже словно решили поспешно стереться. Теперь мир стал исключительно серым. Только море было темнее, а небо — светлее. Тем не менее Ремус умудрился увидеть серебристый блеск в земле почти на краю пропасти.

— Обрушь скалу в море! — Крикнул он.

— Что? — Ремус повторил свои слова. — Ты с ума сошёл?! Это безумие!

— Мы в твоём сне, ты можешь это сделать!

— Мы упадём в море!

— Мы можем проснуться!

— А можем погибнуть! Там сплошные скалы!

— Мы уцелеем! Это же сон! Я думаю…

Ремус почувствовал болезненную дрожь, охватившую его тело. Он ощущал тупую яростную боль, что накатывала на него при трансформациях. Вскрикнув, Люпин прижался к земле, стараясь унять эту боль.

«Это не на самом деле. Это сон. Я читал. Это просто сон».

— С таким отношением, Хвостатый, ты никогда не станешь хорошим Сноходцем, — пророкотал мир. — Запомни! Никогда не бывает «просто снов»!

Ремус чувствовал, что он меняется. Он видел, как трансформируется его тело. Как отрастает мех, как руки удлиняются и становятся тоньше, как вырастают и изгибаются когти. Сквозь бой крови в ушах он слышал голос Мариссы, окликающий его. Он цеплялся за этот голос, цеплялся изо всех сил. Он чувствовал, как на его дрожащие руки ложатся холодные ладони, как девушка прижимает его к себе. Он слышал, как она прокричала сквозь звон цепей: «Держись!».

Мир раскололся. Чудовищный грохот сотряс сновидение. Земля рассыпалась под Ремусом на крохотные осколки. Вместе с Мариссой он падал в пустоту навстречу темно-серым волнам.

Чёрная вода сомкнулась над ним. Тяжёлые цепи утягивали его на дно. Он барахтался, сопротивлялся, тщась вынырнуть, но лишь глубже уходил ко дну. Оглушающая боль подавила последние крохи желания жить. Выдохнув пузырьки воздуха, он позволил тяжёлым цепям унести его ниже.

Холодные руки сомкнулись на нём. Тонкие, невидимые в темноте пальцы провели по его лапам, обращая их вновь в руки. Пальцы коснулись его лица. Боль, скуля, отступила и растворилась в тёмной воде. Ремус открыл глаза. В колышущейся тьме он видел бледное улыбающееся лицо Мариссы. Цепи с тихим звоном исчезли с их рук. Пальцы переплелись. Яркий тёплый свет вспыхнул между ними. Он рос. Рос, вытесняя собою тьму и воду. Сияющей сферой он окутал друзей, заключил в свои объятья и мягко вытолкнул из сна.

***

С глубоким вздохом Ремус распахнул глаза. Пробуждение пришибло его десятитонной плитой. Застонав, он схватился за голову, которая, казалось, доверху была наполнена расплавленным свинцом. Помимо всего прочего тело само по себе ощущалось ватным и неподатливым. Кое-как поднявшись, Ремус заковылял прочь из спальни. Живот сводило судорогой голода. Странное дело, такого никогда прежде не было.

Не успел он выйти из спальни, как дверь в соседнюю комнату распахнулась. Необузданным вихрем Марисса промчалась мимо него и нырнула в детскую. Растерянно моргая, Ремус отправился следом.

— Что случилось? — Едва ворочая языком, произнёс он. Пришлось прислониться к дверному косяку, чтобы не упасть.

— Мы проспали двое суток! — Ответила Марисса. — Эта… эта мразь… Она пыталась нас усыпить! Как каких-то вшивых собак. О боги. Честа! Честа!

— Хозяйка! — Домовиха появилась около Мариссы из ниоткуда. — Честа так волновалась! Она пыталась вас с господином Ремусом разбудить! Честа испугалась!

— Плевать на это! Дети! Что с ними!

— Мадам, с детьми всё хорошо, они не засыпали так, как вы. Честа за ними ухаживал по мере сил.