Never Back Down 2 (СИ)

Перед глазами раскинулся изумительной красоты изумрудно-зелёный луг, расстилающийся вниз с холма и тянущийся до самого горизонта. Пёстрые островки цветов всплывали в этом головокружительном, чуть волнующемся море. Сочная зелень трав подкупала невероятной яркостью. Под ногами распускали наивный взгляд васильки и незабудки, весело покачивали головами ромашки. Напоенный ароматом клевера душистый ветер мягко скользил по моим волосам. Легчайшие завитки полупрозрачных облаков лениво разрезали кристальную гладь небосвода, подобно паруснику, неспешно плывущему в бесконечном море. Поделённый на два цвета пейзаж кривил свой горизонт холмом, темнеющем впереди. Откуда-то доносились тихий гомон птиц и журчание ручья.

Но было нечто жуткое в этом великолепии. Повсюду, насколько хватало глаз, не было видно ни единой души. Ни зверя, ни птицы. Даже бабочки и пчёлы не кружили вокруг душистых цветов.

— Какое странное место, — прошептала я.

— Странное? — переспросил Эд. — Не «великолепное», «тихое», «умиротворяющее», «спокойное»? Странное?

— Здесь никого нет, — ответила я, продолжая осматриваться.

— Здесь никого и не должно быть, — пожал плечами Эд. — Это место я выдумал в дестве.

— Выдумал?

— Ага. — Эд начал спускаться с холма, на котором мы оказались. Я нерешительно проследовала за ним. — Мне было… семь или восемь. Жизнь мне тогда сахаром не казалась: рос без отца, мать его всё ждала, Лина уже тогда была себе на уме, в школе учёба не задалась, мальчишки дразнили маменькиным сынком, девчонки просто врединами казались… О, нет-нет, не думай, что всё было одновременно. Но мне всё равно было туговато. Тогда я и придумал это место: тихая долина, где никого нет. Здесь так… спокойно. Погода всегда хорошая, трава всегда зелёная, а небо всегда голубое.

— Никогда о тебе такого не подумала бы, — пробормотала я, с упоением вдыхая запах трав. — В смысле, чтобы ты и мечтал о таких вещах? Я полагала, что ты… ну, не знаю… Сочинил бы парк аттракционов, где всё принадлежит тебе. Или, скажем, необитаемый остров, где ты выживаешь и борешься с опасностями. На крайний случай, пещера с драконом. Ты ж такой задницей был, поэтики в тебе, как смысла в беллетристике.

— Не забывай, мне было только семь, — расхохотался парень. — Лет до десяти я был мечтателем. Это потом уже я научился мастерить рогатки, бить стёкла, играть в бейсбол и доставать Лину. Что, не веришь?

— Ни на йоту, — усмехнулась я.

— Зря. Хотя насчёт драконов ты почти угадала.

— Неужто? И где? — Я окончательно развеселилась, представив эдакого Смауга, выныривающего из-за горизонта.

— Нет-нет, никакого Смауга, — снова захохотал Эд. Увидев мой изумлённый взгляд, он лукаво сверкнул очами. — Ты слишком громко думаешь.

— Ха-ха, — протянула я. — Так что? Что же вместо Смауга тогда?

— Стрекозы.

— Стре… — Я почувствовала себя чуть глупо. — Стрекозы?

— Ну, да. Не знаю, почему их именно так назвали, но, пожалуй, из-за имени нафантазировал бог весть что. Только потом уже их увидел настоящее насекомое, да так всё не увязалось, что я в шоке проходил дня два. Но, тем не менее, стрекозы теперь постоянно вызывали у меня какой-то трепет.

— Ты странный, — объявила я. — Путешествие ещё толком не началось, а ты уже странный, Эд Лафнегл.

— Какой есть, — Эд лишь развёл руками.

Журчание стало намного ближе. Мы пришли к каменистому неглубокому ручью. Эд уселся на берегу, я последовала его примеру. Солнце весёлыми бликами играло в воде, высвечивая пёстрые мелкие камушки. Ручей весело кривился, изгибался, словно призывая собою любоваться. Прохладная прозрачная вода манила сделать глоток. Такая холодная, свежая, сладкая, сулила головокружительный вкус, которого прежде не ощущала… Однако чувство, что всё это кажется чуть жутковатым, остановило меня от дегустации воды в незнакомом водоёме. Пусть даже во сне — бережёного Моргана бережёт.

Над хрустальной гладью воды танцевали замысловатый танец две стрекозы. Одна была поменьше, двукрылая, с длинным блестящим синим тельцем. Вторая, что побольше, красивая, серебристая, с четырьмя крылышками. Невольно я залюбовалась изящным узором крыльев, когда оба насекомых присели на травинки, нависающие над водой.

— А ты прав, Эд, — тихо сказала я. — Что-то в них есть.

Эд лишь усмехнулся. Он вытянул руку вперёд ладонью вверх. Серебристая стрекоза вспорхнула с травинки, покачнув её, и села на палец парня. Голубая стрекоза, потревоженная неустойчивостью травинки, слетела с неё и подлетела ко мне. Я нерешительно протянула руку, повторив жест Эда. Насекомое опустилось на кончик моего пальца. Щекотно. Она сложила трепещущие крылышки за спиной. В голове шевельнулось далёкое-далёкое воспоминание.