Never Back Down 2 (СИ)

Единственными днями, когда появлялся просвет в этой мешанине тоски и депрессии, были выходные. После происшествия с «Хогвартс-Экспрессом», Мародёры старались меня навещать, дабы поддержать. Обычно они апарировали в выходные в «Три Метлы», где проводили со мной вечер, стараясь, по возможности, отвлечь или поддержать. Получалось у них не ахти как, но мне становилось несколько легче, когда рядом был кто-то. Джим и Питер приходили раз или два, Сириус с Ремом бывали со мной гораздо чаще. Однако нападения Пожирателей по всей Англии заметно участились, так что у ребят было всё меньше и меньше возможности нянькаться со мной. Сириус и вовсе перестал появляться.

Однако Ремус приходил. Всегда, что бы ни случилось в мире, какая бы погода ни была, он приходил ко мне в «Три Метлы», садился за наш столик и старательно выцарапывал меня из лап депрессии. Ей-богу, я не сошла с ума за последние недели исключительно благодаря ему. Я существовала от выходных до выходных, тогда как в трактире в обществе Люпина во мне проклёвывалось что-то, заставлявшее цепляться за жизнь.

Но даже Рем не спасал от пресловутой боли. Она была всегда рядом, извечный спутник, пронизывающий каждое моё движение, сквозящий в каждом моём слове. Боль от потери Лины, боль от предательства Эда, боль от чувства вины и ощущения неизбежного конца. Она лишь притуплялась, когда я проводила вечера с Ремом, но никуда не исчезала.

Мне нужен был Эд. Я почти физически чувствовала, как сильно в нём нуждаюсь. Я чувствовала, что он продолжает винить меня в смерти Лины, от того чувство вины становилось ещё гуще, тяжелее, плотнее. И оттого он нужен был мне ещё сильнее.Но каждая случайная встреча, каждое случайное слово, даже голос были мне как ножом по сердцу. Наверное, оттого я и искала поддержки у Рема. Наверное, оттого я чувствовала себя гораздо лучше в обществе этого потрясающего парня. Его карие глаза словно говорили: «Ничего, всё обойдётся. Всё будет хорошо. Я с тобой». И мне становилось легче, правда. Не знаю, как выжила бы без этих встреч. Сбросилась бы с Астрономической башни, не иначе.

- Ты снова улыбаешься, - сказал мне Ремус, поставив чашку на место. – Хороший знак.

- Да, наверное, - усмехнулась я. – Полтора месяца прошло, как-никак… пора, наверное, собраться.

- И правильно. А Эд…

- Не знаю. Он со мной не делился.

Я солгала. Не знаю, почему. Я не хотела говорить Рему, что прошлой ночью мы с Эдом помирились.

- Оклемается, дай ему время, - пожал плечами друг.

- Что происходит в мире?

- Тебе лучше не знать.

- Почему же?

- Всё… плохо. Вот и всё. Сама-Знаешь-Кто словно с цепи сорвался. Вчера сожгли приют. Никто не выбрался, двое авроров были убиты.

- А Грюм? Неужели он бездействует?

- К нему лучше вовсе не соваться. Он взбешён тем, что всегда остаётся на шаг позади. Все жилы тянет из нас, да и из себя. Да вот всё никак не получается.

- Почему ты, в таком случае, здесь? – изумилась я. – Неужели он не бросает все силы на борьбу с Тёмным Лордом? А ты тут со мной нянчишься.

- Видишь ли… – промямлил Ремус, хмурясь. – Грюм отдаёт приказы командирам отрядов. Так уж вышло, что… никто не хочет иметь дел с оборотнем.

Я растерянно заморгала. Вот те на.

- Это идиотизм.

- Я знаю.

- Это неправильно.

- Я в курсе.

- Ты же… ты способный волшебник. Чёрт возьми, ты талантливый боец, опытнее иных новобранцев. Почему какие-то предрассудки не дают… взросые же люди, в конце концов! – захлебнувшись возмущением, я умолкла. – И… чем же ты занимаешься?

- Бумажки, работа в штабе, - пожал плечами Рем, вновь делая глоток чая. – На поле брани меня не пускают. Боятся, что я не сдержусь, и инстинкты возьмут верх.

- Ты же даже ни разу не давал повода для подозрений, - тихо сказала я. – Не давал ведь? – Я заметила, как он опустил глаза. – Ремус?

- Было дело… Потом, может, расскажу, - пробубнил парень. – Скажи мне лучше, ты точно решила с тем планом?

После атаки на поезд, все записи Лины, а так же дневник Горстейма пропали бесследно. Фактически, мы вновь остались с голыми руками. А тем временем оставалось немногим больше полугода, чтобы разрушить Контракт. Оставался лишь план, к которому я прибегла бы в последнюю очередь.

- Да. Другого выхода нет.

Но это всё будет невероятно сложно. Мне необходимо как-то проникнуть в сознание Клариссы, а это происходит более чем спонтанно. Когда я оказываюсь там, я перестаю осознавать себя, я становлюсь Клариссой, значит, нужно понять, что я – это я, и умудриться взять инициативу в свои руки так, чтобы она ничего не заметила. После чего я должна найти в её подсознании Наваждение, успеть переговорить с ней до того, как Кларисса что-то заподозрит, и после как-то выбраться. Каждый этап сложнее предыдущего, не знаю, как я справлюсь.

- Ты уверена? Нет иных путей?

- Дневник был нашей последней надеждой. Теперь осталось только это.

- А если Кларисса поймёт, что ты копаешься в её мозгах?

- В лучшем случае, она меня оттуда выгонит. В худшем… впрочем, не хочу думать о том, что будет в худшем случае.