Never Back Down 2 (СИ)

— А оно и видно! Аристократка-беленькие-ручки! Ничего тяжелее пера в жизни не держала!

— Что ты вякнул?

— Убери ложку от моего лица, женщина! — засмеялся Эд, отводя мою руку. — И не наклоняй миску так низко, иначе тесто прольёшь.

— Я устала, — захныкала я. — У меня ничего не получается.

— Всё у тебя прекрасно получается, — промычал он, отмеряя корицу для печенья. — Просто думай о том, что мы печём тортик для моей мамы.

— И всё же, готовка это не моё, — протянула я, наблюдая, как с ложки капает тягучее шоколадное тесто для бисквита. — Сколько стран твоя мама посетила?

— Это была юбилейная, пятидесятая, — с гордостью ответил Эд. — Она говорила, если она посетит пятьдесят стран, то научится вязать свитера, будет ждать внуков и никуда больше не выберется дальше «Норы» и Лондона. Я ей даже завидую, если четно. Хотел бы я так же путешествовать.

— Успеешь ещё, — хмыкнула я. – Всё! Не могу! Посмотри, нормально? А то у меня уже руки отваливаются.

— Ну… ты не разбила комочки… — прищурился Эд, пробуя ту жижу, что плескалась в миске.

— Ну, Эд… Ну, пожа-а-алуйста! — томным голосом пропела я, обнимая его сзади. — Ты же разобьёшь их вместо меня, да? Посмотри, я вся в шоколаде. Ну? Отпусти-и-и, пожа-алуйста!

— Ладно-ладно, — засмеялся он, разворачиваясь в моих объятиях. — Только позови Лину, она тебя сменит. Нам ещё крем готовить.

Я встала на носочки и поцеловала его. Тёплые губы ответили на поцелуй. Руки легли на мою талию и притянули к себе ближе. От Эда исходил запах корицы и шоколада. Голова шла кругом, в груди тугой спиралью разворачивалось странное, жгучее чувство. Мне хотелось быть с ним ещё ближе… И он этого хотел. Горячее дыхание то и дело щекотало мою щёку, руки прижимали ещё сильнее. Дежурный поцелуй превращался в нечто более сильное, более страстное.

Я отступила от него, переводя дыхание.

— Я… Я схожу за Линой, — пролепетала я, выпутываясь из его объятий.

Сказать честно, я немного испугалась. Сама не знаю чего: своего желания, его желания, или… Нет, нет, нет, рано-рано, пока ещё рано. Да.

Я ввалилась в нашу с Линой комнату. Голова была в полнейшем сумбуре. Пытаясь привести в порядок мысли, я не сразу обратила внимания, что подруга чем-то обеспокоена. Она сидела на моей кровати, хмурилась и листала небольшую книжку. Когда я пришла, она прервала чтение и начала буравить меня серьёзным, немного печальным взглядом.

— Что с тобой? — одновременно спросили мы обе. Я недоумённо замерла, а она лишь вздохнула, перелистнула пару страниц и прочла:

— «Что если я порублю тебя на маленькие-маленькие кусочки? И каждый кусочек разошлю в отдельном ящике в разные города? О… Твоей безутешной семье придётся нанять лучшего, нет, блестящего детектива, чтобы он потратил свою жизнь, собирая тебя по частям, по кусочкам, разбросанным по всей планете от Москвы до Токио, от Петербурга до Гвадалахары, от Парижа до Сиднея».

Сердце бухнулось куда-то в пятки.

— Ты читала мой дневник? — пробормотала я.

— Ты оставила его на столе, я не удержалась, — пожала плечами подруга. — Марс, что это?

Я вздохнула. С осени я видела сны. Особые сны. Я видела мир глазами Клариссы. Иногда, когда я засыпала, я словно оказывалась в её шкуре.

Я помню тот момент. Первая женщина, графиня. Потом были и другие… ещё пять, кажется. И я помнила каждую. Каждую такую ночь, засыпая, я становилась Клариссой, я видела, слышала и чувствовала всё то, что случалось с ней. От запаха крови до горячей страсти по отношению к Ищейке. Я была ею. Я это чувствовала. Я испытывала восторг, отрезая от жертв по кусочку, я пьянела от их криков и запаха крови и была неимоверно счастлива, упиваясь их болью. Я топила, сжигала и закапывала изуродованные трупы, а после просыпалась, словно Кларисса вышвыривала меня из головы, когда это представление заканчивалось.

Сны не давали мне покоя, я записывала их в дневник, но ни с кем не делилась. А что тут сказать? «Ребята, каждую ночь я снова становлюсь одержимой психопаткой»? И что они сделают? Да ничего. Но тут меня поймали с поличным.

Пока я думала, что и как сказать, Лина пролистала дневник ещё немного вперёд.

— ««Давай поиграем в игру: какая часть тела самая ненужная?» — говорит она, поигрывая опасной бритвой. «Прошу» — скулит несчастная блондинка. Кларисса только смеётся: «Прошу? Разве это часть тела?»

— Хватит, — оборвала я её. Я помнила, что там дальше, нет смысла продолжать чтение и воскрешать в голове эти мерзкие образы. — Я вижу сны. Неприятные, как ты уже поняла.

— Да, на это ума мне хватило, — фыркнула подруга, отложив дневник в сторону. – Я, конечно, могу показаться параноиком, но не кажется ли тебе, что это немного ненормально?

— Немного ненормально? — переспросила я. — Наоборот. Для меня это всё уже стало нормой. Посмотри на мою жизнь! Вечно какая-то свистопляска происходит!

— И что? Это не значит, что одной проблемой должно становиться больше.

— Пока что это только сны, — пробубнила я.

— Пока что. Именно. Со снов в тот раз всё и началось тогда, на пятом курсе. Ты и тогда ничего никому не говорила.