Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным

Подлесок в роще погиб, но прямые стволы по-прежнему стойко охраняли камень. Засуха поразила землю, убив кусты и невысокие лианы, но корни сосен проникали так глубоко, что все еще добывали достаточное количество воды, чтобы иголки оставались темно-зелеными. Джозеф приехал домой, на поляну, приложил ладонь к камню, чтобы ощутить влагу, внимательно осмотрел ручей и впервые поставил вешки, чтобы определить, насколько быстро уходит вода.

В декабре край сковал колючий мороз. Солнце вставало красным и садилось красным. Изо дня в день северный ветер поднимал пыль и куда-то гнал по земле сухие листья. Джозеф съездил на ранчо и взял палатку. Стоя среди пустых молчаливых холмов, запустил ветряную мельницу, послушал, как она всасывает трубами воздух, а потом повернул рукоятку и остановил лопасти. Поднимаясь по склону, ни разу не оглянулся, а могилы объехал стороной.

В тот же день на западном хребте появились клочья тумана. «Почему бы не съездить к старику? – подумал Джозеф. – Непременно расскажет еще что-нибудь полезное». Однако мысль была не больше чем игрой. Джозеф знал, что не имеет права бросить камень на произвол судьбы: мох может погибнуть. Он вернулся на молчаливую поляну и поставил палатку. Взял ведро и пошел за водой, чтобы полить камень. Что-то случилось. Ручей отступил от вешек на целых два дюйма. Где-то в центре мира засуха все-таки поразила источник. Джозеф наполнил ведро в углублении, полил камень и снова наполнил. Вскоре озеро опустело, и пришлось ждать полчаса, прежде чем набралось достаточное количество воды. Впервые подступила паника. Джозеф протиснулся в пещерку и осмотрел трещину, откуда медленно сочилась влага. Он вылез грязным и мокрым, сел возле ручья и принялся следить, как хрустальная вода заполняет пространство. Казалось, поток сокращался на глазах. Ветер нервно теребил ветки сосен.

– Она победит, – произнес Джозеф вслух. – Засуха нас одолеет.

Пожалуй, теперь ему стало по-настоящему страшно.

Вечером Джозеф вышел на открытое пространство, чтобы посмотреть на закат. Зрелище оказалось жестоким в своей первозданной простоте: из невидимого океана приполз туман и съел солнце. Этим холодным зимним вечером Джозеф собрал для костра охапку сухих сосновых сучьев и мешок шишек. Развел возле образовавшегося в русле озера огонь – так, чтобы свет падал на крошечный ручеек. Закончив скудный ужин, прилег, облокотился на седло и принялся смотреть, как вода бесшумно течет в углубление. Ветер стих, сосны задремали. Джозеф услышал, как, скользя по опавшей хвое, захватывая каждую лощину, каждый овражек, воровато и коварно пробирается в рощу засуха. Услышал жалобный, испуганный шепот беззащитной земли. Встал, опустил ведро в озеро, набрал воды, вылил на камень и сел ждать новой порции. Каждое следующее ведро наполнялось медленнее предыдущего. Выискивая редкую добычу, в темном небе бесшумно кружили совы. Внезапно земля передала далекий, глухой, мерный стук. Джозеф затаил дыхание и прислушался.

– Она поднимается по холму. Скоро будет здесь. – Он глубоко вздохнул, снова сосредоточился на звуке и прошептал: – Когда доберется сюда, земля умрет, а ручей остановится.

Глухой стук упорно приближался, и Джозеф со страхом ждал появления его источника. Потом лошадь подняла голову и заржала, а со склона холма тут же донеслось ответное ржание. Джозеф стремительно поднялся и замер возле костра в воинственной позе, готовясь отразить нападение. В ночном мраке на поляну выехал всадник и остановился. В седле он казался выше сосен. Голову обрамляло бледно-голубое сияние. Однако голос прозвучал мягко и дружелюбно:

– Сеньор Уэйн.

Джозеф с облегчением вздохнул.

– Это ты, Хуанито, – отозвался он устало. – Я узнал твой голос.

Хуанито спешился, привязал лошадь и подошел к огню.

– Сначала поехал в Нуэстра-Сеньора и там узнал, что вы теперь один. Отправился на ранчо и увидел, что все дома стоят пустыми.

– А как догадался поискать меня здесь? – удивился Джозеф.

Хуанито опустился на колени возле костра, подкинул веток, чтобы огонь разгорелся ярче, и принялся греть руки.

– Вспомнил, как однажды вы сказали брату, что это место словно прохладная вода. Проехал по выжженным холмам и сразу понял, где вы. – При ярком свете он посмотрел Джозефу в лицо. – Вам нехорошо, сеньор. Выглядите худым и больным.

– Со мной все в порядке, Хуанито.

– Совсем высохли и побледнели. Завтра надо ехать к доктору.

– Нет. Я нормально себя чувствую. Зачем ты вернулся?

Хуанито грустно улыбнулся печальным воспоминаниям.

– То, что заставило меня уехать, уже ушло, сеньор. Я почувствовал, когда оно ушло, и захотел вернуться. У меня родился сын, сеньор. Сегодня впервые его увидел. Мальчик похож на меня, с голубыми глазами, и уже кое-что говорит. Дедушка зовет его Чанго – «Парнишка»; уверяет, что имя очень ему идет, и смеется. Тесть Гарсиа – счастливый человек. – На миг его лицо осветилось радостью, но тут же снова погрустнело. – Все дело в вас, сеньор. Мне рассказали, что случилось с бедной леди. В память о ней в церкви горят свечи.