Неведомому Богу. Луна зашла

Лошадь тяжело дышала от жары, пот капал с гривы на её живот. Поездка была долгой, и нигде по дороге не было воды. Джозефу не хотелось ехать домой, потому что он чувствовал себя в некотором смысле виноватым в тех новостях, которые он вёз. Они привели бы ранчо к развалу, а ему самому грозили быть оставленным на произвол солнца и наступающей пустыни. Он проехал мимо мёртвой коровы с тощими впалыми боками и раздувшимся, готовым лопнуть от образовавшихся в результате гниения газов, животом. Джозеф надвинул на глаза шляпу и повернул голову так, чтобы не видеть до предела опустошенную землю.

Было далеко за полдень, когда он добрался до ранчо. Томас как раз вернулся с гряды. Возбуждённый, с красным, осунувшимся лицом, он подошёл к Джозефу.

— Я обнаружил десять мёртвых коров, — сказал он. — Не знаю, от чего они погибли. Ими занимаются канюки. — Он схватил руку Джозефа и крепко сжал её. — Они из-за хребта. К утру останется только кучка костей.

Джозеф в смущении отвернулся от него.

«В покорении здешних мест я потерпел неудачу, — грустно подумал он. — Сохранить жизнь на моей земле — вне моей власти».

— Томас, — сказал он, — сегодня я ездил в посёлок, чтобы узнать новости.

— И там всё так же? — поинтересовался Томас. — В колодце уровень воды понизился.

— Да, всё так же. Нам надо будет отогнать коров примерно за сотню миль. Возле реки Сан-Хоакин есть пастбища.

— Господи, ну так давай перегонять! — закричал Томас. — Давай уберёмся из этой проклятой долины, к чертям её собачьим! Я не хочу в неё возвращаться. Нет у меня к ней больше никакого доверия.

Джозеф медленно покачал головой.

— Я всё-таки надеюсь, что что-то может произойти. Знаю, это маловероятно. Теперь и сильный дождь не поможет. На следующей неделе начнём перегонять коров.

— Зачем ждать следующей недели? Давай начнём готовить их уже с завтрашнего дня.

Джозеф попробовал успокоить его.

— На этой неделе жарко. Может быть, на следующей неделе будет попрохладней. Нам надо будет получше кормить их, чтобы они смогли совершить переход. Скажи людям, чтобы заготовили побольше сена.

Томас кивнул.

— Про сено я и не подумал.

Внезапно глаза его заблестели.

— Джозеф, пока кормят коров, съездим через хребет на побережье. Прежде, чем ехать по такой пылище, поищем воды.

Джозеф кивнул.

— Мы так и сделаем. Можем поехать завтра.

Они выехали ночью, чтобы успеть до солнца. Направив лошадей на сумрачный запад, они позволили им самим находить тропу. Земля ещё излучала жар предыдущего дня, на склонах было тихо. Звяканье подков по каменистой тропинке брызгами неясных звуков расходилось в темноте. Перед рассветом, когда они один раз остановились, чтобы дать отдых лошадям, им почудилось, что впереди слышен звон колокольчика.

— Слышишь? — спросил Томас.

— Может быть, там животное, на шее у которого подвешен колокольчик, — сказал Джозеф. — Он не похож на тот, что вешают коровам. Он звучит скорее как тот, который вешают овцам. Когда рассветёт, мы послушаем его.

С появлением солнца началась дневная жара. Утренняя прохлада отсутствовала. Несколько кузнечиков со стрёкотом и треском пронеслось в воздухе. Высокие лавровые деревья распространяли в воздухе пряный аромат, под воздействием жары на стволах выступали капли сладкого густого сока. По мере того, как всадники поднимались по крутому косогору, тропинка становилась всё более каменистой, а поверхность земли — всё более опустошённой. Затвердевшие комки грунта повсюду отражали падавший на них ослепительный свет. Впереди на их пути злобно зашипела змея. Обе лошади резко остановились и попятились. Томас наклонился и выхватил из чехла, пристёгнутого к седлу возле его ноги, карабин. Грянул выстрел, и толстое тело змеи взвилось вокруг её размозженной головы. Лошади, свернув к подножью холма, чтобы передохнуть, закрыли глаза от режущего света. От земли, словно протестовавшей против невыносимого солнца, исходил слабый гул.

— Грустно мне, — сказал Джозеф. — Хотя грустить по такому поводу хотелось бы меньше.

Томас перекинул ногу через луку седла.

— Знаешь, на что похож этот проклятый край? — спросил он. — Он похож на пепел, который покрывает высыпанный шлак.

Они снова услышали звяканье колокольчика.

— Давай посмотрим, что там такое, — сказал Томас. Тропинка извивалась между огромными валунами, обломками когда-то ранее стоявших здесь гор, которыми был усыпан откос.

— Думаю, я слышал колокольчик, когда по вечерам выходил из дома, — сказал Томас. — Тогда я думал, что мне почудилось, но теперь мне вспоминается именно он. Сейчас мы уже почти у вершины.