Неведомому Богу. Луна зашла

— Нет, нельзя. Не годится ему ходить по нашим улицам, — и Том вопросительно посмотрел на мэра Оурдена.

Оурден медленно начал:

— Я буду говорить просто. Наш городок маленький. Справедливость и несправедливость мерятся у нас малой мерой. Ваш брат расстрелян, Алекс Морден тоже расстрелян. Месть предателю? Люди озлоблены, а бороться им нечем. Но все это меряется малой мерой. Это люди против людей, а не идея против идеи.

Уинтер сказал:

— Доктору не полагается предаваться мыслям о разрушении, но я думаю, что все завоеванные народы стремятся дать отпор захватчикам. Мы разоружены; одной силы духа и тела нам недостаточно. К тому же разоруженный человек падает духом.

Уилл Андерс, спросил:

— К чему вы все это ведете, сэр? Что вы от нас хотите?

— Мы хотим бороться с ними, а бороться не можем, — сказал Оурден. — Они решили взять людей измором. Голод несет с собой слабость. Вы, друзья, уезжаете в Англию. Может быть, там не захотят вас слушать, но все-таки передайте им от нас… от маленького города… пусть дадут нам оружие.

Том спросил:

— Вы хотите винтовки?

Снова послышался короткий стук в дверь, и все, кто был в комнате, застыли на своих местах, а с улицы донеслись шаги, но на этот раз быстрые, — патрульные не шли, а бежали. Уилл мгновенно очутился у двери. Солдаты поравнялись с домом. Приглушенные слова команды, патруль пробежал дальше, и в дверь стукнули вторично.

Молли сказала:

— За кем-то гонятся. Кто бы это мог быть?

— Нам надо идти, — хмуро сказал Том. — Значит, вы просите винтовки, сэр? Так и говорить о винтовках?

— Нет, вы там расскажите, как у нас обстоят дела. За нами следят. Малейший наш шаг наказуется. Если б мы могли иметь несложное тайное оружие, которым действуют исподтишка, — взрывчатые вещества, динамит для разрушения путей, если можно, гранаты и даже яд, — он говорил гневно. — Эта война ведется не честными способами. В этой войне дело решается предательством и убийствами. Так давайте и мы пустим в ход те же средства, которые двинуты против нас! Пусть английские бомбардировщики сбрасывают на промышленные предприятия тяжелые бомбы, а нам дадут маленькие, которые можно припрятать и потом пустить в дело, подсунуть под рельсы, под танки. Тогда мы будем вооружены, тайно вооружены. Тогда захватчик никогда не догадается, у кого из нас есть оружие. Пусть бомбардировщики доставляют нам оружие попроще. Мы сумеем воспользоваться им!

Уинтер перебил его:

— Они никогда не будут знать, где готовится удар. Солдаты, патрули никогда не догадаются, у кого из нас есть оружие.

Том вытер лоб рукой.

— Если нам удастся добраться туда, мы так и скажем, сэр, но… говорят, что в Англии есть еще такие люди, которые не хотят давать оружие в руки народа.

Оурден посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— А! Об этом я и не подумал! Что ж, посмотрим. Если такие люди все еще правят Англией и Америкой, тогда мир погибнет. Передайте там все, что мы говорили здесь… если вас захотят выслушать. Мы не обойдемся без помощи, но если нам помогут… — лицо у него стало очень суровое, — если нам помогут, тогда мы сами себе тоже поможем.

Уинтер сказал:

— Если нам дадут динамит и мы припрячем его, закопаем в землю до поры до времени, тогда захватчик забудет, что такое покой. Забудет! Мы взорвем все его склады.

В комнате заволновались. Молли яростно сказала:

— Да, тогда мы будем воевать с его покоем. Мы будем воевать с его сном. Мы будем воевать с его нервами и с его уверенностью в своей силе.

Уилл тихо спросил Оурдена:

— Это все, сэр?

— Да, — Оурден кивнул. — В этом вся суть.

— А что, если нас не захотят слушать?

— Ваше дело попытаться также, как вы сегодня попытаетесь уйти в море.

— Это все, сэр?

Дверь открылась, и из-за нее тихо скользнула Энни. Оурден продолжал:

— Это все. Если вы собрались уходить, я пошлю сначала Энни, пусть посмотрит, можно ли сейчас идти, — он перевел взгляд в сторону двери и увидел, что Энни стоит в комнате. Энни сказала:

— Сюда идет военный. Он похож на того самого, который был здесь. К Молли приходил военный.

Все посмотрели на Молли. Энни сказала:

— Я заперла дверь.

— Что ему нужно? — спросила Молли. — Зачем он вернулся?

В наружную дверь тихо постучали. Оурден подошел к Молли.

— Что это, Молли? Какая-нибудь беда?

— Нет, — сказала она. — Нет. Выходите через задний ход. Здесь можно выйти. Только скорей, скорей!

Стук не умолкал. Мужской голос негромко крикнул что-то. Молли открыла дверь в кухню. Она сказала:

— Идите! Что же вы?

Мэр остановился перед ней.

— У вас беда, Молли? Вы ничего такого не сделали?

Энни холодно сказала:

— По-моему, это тот же самый военный. Он здесь уже был.

— Да, — сказала Молли Оурдену. — Здесь был военный.

Мэр спросил:

— Зачем?

— Он приходил ухаживать за мной.

— Но он ушел ни с чем? — спросил Оурден.

— Да, — сказала Молли, — он ушел ни с чем. Теперь идите, а я постерегу здесь.

Оурден сказал:

— Молли, если это беда, мы вам поможем.

— В моей беде мне никто не поможет, — сказала Молли. — Идите, — и она подтолкнула их к дверям.

Энни оставалась позади. Она не сводила глаз с Молли.

— Что этому военному нужно, мисс?

— Я не знаю, что ему нужно.