Неунывающие вдовушки

Она благодарно кивнула. А я уже планировала, когда лучше привезти туда Бэлу.

– Все-таки одно неоспоримое преимущество у этой квартиры точно есть, – задумчиво сказала она, – я буду жить довольно далеко от моего прежнего дома, нет опасности столкнуться в супермаркете с мужем. На двери и в телефонной книге – не мое имя! Телефон заново подключать на себя не буду.

– Как же так случилось, что ты вышла за него замуж, – недоумевала я, – ты ведь панически его боишься. Я-то ждала Бэлу, пришлось выходить замуж…

– Я тоже однажды была беременна, но он не захотел ребенка, – отвечала Катрин. – Мое замужество обернулось каким-то хождением по мукам. Конечно, не стоит лезть в это ярмо только ради того, чтобы избавиться от дурацкой фамилии, вообще-то, не стоило лезть в пекло.

– Господи, что же у тебя была за фамилия такая?

– Бузони. В Италии имя напоминает о великом композиторе, гордости нации, а немцы меня задразнили. В двадцать лет была у меня любовь с одним парнем, чуть не поженились. Теперь до слез жаль, что я ему отказала. Он готов был бежать жениться, но его звали Ральф Лекерман[10]. Для немцев Катерина-Барбара Бузони звучит как «грудастая Барби»[11], мне осточертело, что над моей фамилией смеются. Потом подвернулся случай, и недолго думая я стала Катрин Шнайдер.

Понимаю, понимаю. Я закивала. Катрин ловко разделалась со своим итало-немецким происхождением и обособилась от семьи. А может быть, было и еще что-то. Не одна только фамилия.

Сидя в одиночестве в моей грязной комнатенке, я все думала о Катрин. Принцесса Ослиная Шкура в сказке убегает и прячется от родного отца. А Катрин страшится преследований мужа. Но одна деталь во всей этой истории казалась мне неубедительной: если бы муж стремился с ней объясниться, он мог бы в любой будний день подкараулить беглянку около ее Народного университета.

На следующий день я навестила бабушку Коры.

– Доброе утро, фрау Шваб! – Я, как Красная Шапочка, достала из корзины для покупок бутылку вина. – Я, собственно, зашла попрощаться.

– Как мило, Майя, что вы опять меня навестили!

Она серьезно или это едкая ирония?

– Полагаю, Феликс и Кора вернулись, и Кора забирает вас в Италию? – Она вопросительно смотрела на меня и ждала подтверждения, явно удивляясь, что ее внуки не появились у нее сами. А что я без Бэлы, она и не заметила.

– Нет, – отвечала я, – просто мне пора возвращаться, у меня отпуск кончается. Я же вожу экскурсии для туристов. И если не вернусь вовремя, потеряю место. Кроме того, мне нужно забрать сына, он сейчас гостит у отца, в Шварцвальде. К сожалению, не могу вам сказать, сколько еще Кора и Феликс пробудут в Италии.

Шарлотте Шваб мои слова не понравились.

– Феликс же хотел всего на несколько дней… А вам он как сказал?

Я соврала. И в первый раз в жизни решила не выгораживать Кору:

– Кора и Феликс признались, что бесконечно счастливы вместе. Так что скоро их не ждите.

Бабулины глаза, замутненные, вероятно, катарактой, но никак не старческим слабоумием, метнули на меня две молнии.

– Невероятно! Они же двоюродные брат и сестра! – Но старушка быстро взяла себя в руки и вновь встала за честь семьи. – Вы, Майя, скорее всего, не так поняли. Феликс, конечно, счастлив в Италии, он всегда любил искусство итальянского Возрождения.

Высокомерная, претенциозная лицемерка! Я была так возмущена, что на прощание сунула к себе в карман маленькую гранатовую брошь.

4

Ну что я за мать! Подкинула сына, как кукушонка, отцу в Шварцвальд, с тех пор прошло уже много дней, а я даже ни разу не позвонила. Чертовски не хотелось бы нарваться на свекровь. Опять начнутся потоки упреков и обид! Ну ее. Свекровь не могла мне простить, что я не живу с ними на ферме, не могла смириться с тем, что я не кормлю кур, что я не верная и преданная жена ее сыну, что не стряпаю на всю семью. Ну не католичка я, ну ладно, ну замуж шла беременная, это еще можно стерпеть, но в крестьянской семье невестка, которая не вкалывает от рассвета до заката на хозяйстве, – это катастрофа.

Однако я собралась с духом, позвонила. Трубку взял Йонас и передал ее сыну, Бэла хотел рассказать все сам:

– Майя, я умею на компьютере, и я умею писать!

– Рисовать? – поправила я.

– Нет! Писать! Меня Герлинда научила!

Что за Герлинда?

– Знакомая, – отвечал муж.

– Подруга? – выпытывала я.

– Может быть, – уклончиво ответил Йонас.

Ну не знаю, что сказать: можно узнать, почему некая Герлинда учит моего сына писать?

– Она учительница младших классов в здешней школе. Сейчас у нее каникулы…

– …тренируется на Бэле, чтобы квалификацию не потерять! – со злобой закричала я. – А я-то думала, что оставила сына гулять на свежем воздухе!

– Да ладно, – сказал Йонас, – Бэла пишет пока только заглавную «Б». Когда ты за ним приедешь?

– Не знаю! А что, сильно мешает?

Вовсе нет, Бэле все рады. А больше всех – бабушка, хотя у нее внуков много, но Бэла – особенный. Пусть остается, сколько мне нужно.