Неуловимый прайд

Надия обернулась, и Леонид увидел ее зеленые глаза, глядевшие на него сквозь прорези полумаски внимательно и понимающе. Он улыбнулся в ответ, а по спине прошел холодок. Он представил себе, как скажет ей завтра то, что сейчас говорил Дэну Фросту. «Понимаешь ли... Это просто необходимо». «Понимаю...» – ответит она и опустит глаза. «Но, если ты имеешь что-нибудь против, я могу отменить свой полет». – «Нет, отчего же, не надо. Правда, так будет лучше». Она умница, она понимает, что так будет действительно лучше... Где-то сказано о наказании за первородный грех: «Будете есть хлеб свой в поте лица своего». Какая замшелая чушь, однако! Древний мстительный бог придумал для разделенного надвое человечества более изощренную казнь. «Идите, – сказал он, – и в поте лица своего вечно решайте вечную проблему своих семенных отношений». И потирая руки, смеялся над человечеством...

ЮТАВР

Леонид закончил просматривать результаты математической обработки крамеровских наблюдений и потянулся было к отчетам Маккоубера, но в каюту вошел Дэн и объявил, что Юпитер уже на носу и пора готовиться к траверз-маневру.

– Быстро, – сказал Леонид, собирая отчеты.

– Преимущества новой техники, – сказал Дэн. – Это тебе не «Шкода» и не «Сузуки». «Тайфун» – хорошая скоростная машина.

– Прекрасная машина, – согласился Леонид. – И комфортабельная. Очень удобно летать без скафандров.

– Нет, – возразил Дэн. – Скафандры придется надеть.

– Может, не стоит? Я полагаю...

– Ты полагаешь. Здесь кто командир?

– Здесь ты командир.

– Тогда позволь мне выслушать твои соображения в скафандровом отсеке.

В тесном отсеке они помогли друг другу забраться в скафандры.

– Закрой гермошлем, – сказал Дэн.

Леонид закрыл.

– Связь? – спросили наушники голосом Дэна.

– Есть. Слышу тебя отлично.

– Давление воздуха?

– Есть. Полусуточный запас. Можно подумать, что ты затеваешь десантную операцию или что-нибудь в этом роде.

– Можешь открыть гермошлем. Нигде не жмет?

– Немного в плечах. Ощущения черепахи в панцире не своего размера.

– Потерпишь.

– Конечно. В общем-то я терпеливый.

– А я, значит, в частности.

– Да. Это становится символом всех научных профессий нашего века.

Коридор был узкий, пройти в пилотскую рубку можно было только по одному, и Дэн в белом скафандре проворно двигался впереди. Не задерживаясь, он с ходу нырнул в наклонную горловину овального люка, и, когда Леонид протиснулся в рубку, Дэн уже сидел в кресле первого пилота, слева, и застегивал на себе ремни. Леонид устроился в кресле второго пилота, справа. Кресла были одинаковые: высокие, чуть наклонные спинки, широкий разворот подлокотников с мягкими желобами для рук, а на концах подлокотников было что-то наподобие рукояток автоматических пистолетов – по три рукоятки на каждом конце, и держаться за них, наверное, было бы очень удобно. Леонид осторожно потрогал.

– Мне ничего здесь не трогать? – спросил он.

– Сколько угодно, – пробормотал Дэн из глубины шлема, окидывая взглядом показания неимоверного количества приборов.

– Так... Значит, дубль-система ручного управления отключена и первый пилот полностью монополизировал управление катером.

– Не говори мне, что это тебя удручает, – пробормотал Дэн. – Плохо слышу, включи скафандровую связь и проверь крепления ремней.

Леонид включил и проверил.

– А если у тебя случится приступ радикулита? – спросил он.

– Красная кнопка, – сказали наушники голосом Дэна. – Не туда смотришь – на пульте, прямо против левого подлокотника. Последнее средство. Но больше ничего, кроме рации, трогать на пульте не советую. Катер сам выйдет по вектору ослабления потенциалов поля тяготения.

– ...И, жизнерадостно оглашая радиоэфир сигналами бедствия, озаряя пространство красивыми вспышками красных ракет, пойдет слепым курсом по пеленгу окраинных радиомаяков. Широкоплечие, изнывающие от скуки пилоты-перехватчики спасательной службы под завывание сирен бросят давно надоевшие нарды и домино и устремятся в увлекательную погоню.

– Ну, ну, занятно, – проговорил Дэн, включая экран переднего локатора.